– А у тебя что? Где работаешь?
– То там, то здесь. В основном дерьмо всякое. В этом ничего не поменялось.
– Так что за ошибка?
– Этот дом. Это… место, где я живу… – она ограничилась рассказом о «неуравновешенности» Драча и тому подобном: залоге, который он отказался вернуть, своем ужасном финансовом положении, потерянной карточке и необходимости поскорее съехать. И хотя прежняя заботливость Райана отчасти проявилась, Стефани была разочарована тем, что он немедленно не предложил ей денег; когда-то он бы так и сделал, зная, что она вернет долг, что она порядочная и ненавидит обманывать. С небольшой суммы, оставленной отцом, она сама помогла ему покрыть залог и несколько месяцев оплаты за их первую совместную комнату. Может, он забыл? Она больше никогда и ничего у него не просила, только отпустить ее – неоднократно за последние три месяца их отношений.
Он должен был подозревать, что раз уж Стефани звонит ему, значит, больше ей обратиться не к кому. Но, если она не ошибалась, голос Райана изменился: стал тише, не таким звенящим от эмоций, каким был при каждом разговоре незадолго до их разрыва. Еще она чувствовала настороженность из-за того, что это она связалась с ним. «Как все меняется».
– Ты с кем-то встречаешься? – ляпнула она.
Он затих не меньше, чем на три секунды.
– Угу.
Было больно, но только из-за остаточной инстинктивной ревности, из-за раздражающего собственнического чувства по отношению к тому, с кем больше не хочешь быть. Хотя она так и не перестала любить Райана, ей не хотелось его вернуть. Не так давно она даже молилась, чтобы он встретил другую. И все равно не могла заставить свое эго не вмешиваться в его любовные дела, особенно теперь, когда ей нужна была его помощь.
– Стеф, разве ты можешь меня винить? В смысле, это же ты меня бросила.
– Все нормально. Я совершенно не против этого. И вообще, я так и думала.
– А ты? – спросил он, и его голос напрягся, когда он представил эту возможность.
– Была парочка ночевок и одна групповуха, но ничего серьезного.
Райан знал, что это неправда, но Стефани почуяла, как он ощетинился на своем конце телефона.
– Шучу. Никого не было. Я об этом даже не думаю. – Хотя бы это было правдой. – В моей ситуации не до того.
– Хорошо, – сказал он, слишком быстро, чтобы обдумать свой ответ.
– Но мне нужно отсюда выбраться, а ты уже ответил на мой вопрос. Прости, что побеспокоила.
– Не веди себя так.
– Я никак себя не веду. Я только надеялась… думала, не смогу ли перекантоваться у тебя, пока не накоплю залог за комнату. Но это будет сложно.
– Стеф, ты знаешь, что я бы тебе помог. Без вопросов. Но у нас с деньгами туго.
Денег она у него не просила.
– Мы тоже копим, – добавил он.
– Не говори мне, что вы живете вместе. Ты ее только встретил.
Ей захотелось забрать эти слова назад, и она возненавидела себя за то, что хотела причинить ему боль. В мыслях она воображала Райана гарантированным запасным выходом – пусть и неразумным, чреватым эмоциональным истощением. Но теперь у нее было одной страховочной сеткой меньше; звонок это подтвердил, и от этой мысли она почувствовала слабость. Слава богу, что она не рванула к нему после первой же ночи в доме, нагруженная сумками. Это было бы ужасно. «Но хуже ли, чем здесь?»
– Иногда понимаешь сразу, – сказал он голосом, приглушенным смесью печали и пассивного сопротивления, которую Стефани помнила слишком хорошо.
