Когда Стас, не торопясь, оделся и вернулся к столу, в комнате оставались лишь инспектор и штатский. Возвращая паспорт, инспектор высокопарным слогом извинился за доставленное неудобство и даже предложил обжаловать их действия, если господин Сухов считает их неправомерными. На лице таможенника явственно проглядывало ожидание бурной реакции на его слова. Но Стас не спешил ее выражать. Он пристально посмотрел на инспектора, будто собирался закрепить его облик в памяти, после чего произнес очень серьезным тоном:
– Ладно, там будет видно.
Инспектор несколько невпопад произнес:
– Хорошо, это ваше право.
– Значит, я могу быть свободным? – поинтересовался Стас.
– Совсем скоро. Осталась маленькая формальность, – развел руками инспектор, неожиданно переходя на русский. При этом он то ли улыбнулся, то ли просто растянул губы.
– Вам придется немного подождать, буквально минут пять, мы выдадим вам справку, и вы сможете беспрепятственно покинуть аэропорт.
Таможенник постарался еще раз, совсем по-приятельски, улыбнуться Стасу, что получилось не очень правдоподобно, и скрылся за дверью.
– Присаживайтесь, Станислав, – сказал штатский, впервые за все время открыв рот. – Как говорится, в ногах правды нет. Курить будете?
По-русски он изъяснялся с ярко выраженным прибалтийским акцентом. На вид – лет сорок. Коротко стриженные волосы чуть серебрились на висках. Черты лица были резко очерченными и грубоватыми. Тонкие губы, складываясь в полуулыбку, позволили увидеть крепкие желтоватые от никотина зубы, несомненно, свои. Одежда не дешевая, но без особого шика. А вот взгляд твердый, начальственный. Хотя и без этого видно, что штатский по должности и званию здесь самый старший.
– Разве тут можно? А как же правила? – улыбнулся в ответ Стас, показывая рукой на глазок камеры наблюдения. Наступал прямо вечер улыбок.
– Правила иногда следует немного нарушить. Вентиляция хорошая, а пепел можно сбрасывать в бумажный стаканчик.
Штатский достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. Стас почти не курил, но сейчас решил не отказываться от сигареты, поняв, что вся эта катавасия с личным досмотром неминуемо завершится приватным разговором, и постарался слегка подыграть.
– Могу я поинтересоваться, какова причина вашего приезда? – спросил штатский.
– У меня здесь умер брат. Я приехал к нему на похороны.
– Соболезную. Говорю это искренне. Мы вас задерживаем, наверное?
– Не особенно, – Стас пожал плечами. – В любом случае уже поздний вечер, я собирался ехать в гостиницу. А все дела и хлопоты с утра. Простите, не знаю как к вам обращаться.
– Маркус. Просто Маркус. Я, вообще-то, не из таможни, – он снова чуть улыбнулся и заговорщически подмигнул. – Скажем так, из службы надзора. Курирую подобные вопросы. Как ваш, к примеру.
Он говорил медленно, с большими паузами, будто слушал и оценивал сам себя. Если этот Маркус рассчитывал удивить Стаса таким признанием, то его ждало разочарование. Не бином Ньютона, так сказать. Сухов продолжал курить с самым невозмутимым видом.
– Вы себе не можете представить, с какими, порой дикими, случаями таможне приходится иметь дело, – говорил между тем Маркус. – На что только не идут люди, чтобы провести контрабанду.
– Люди, всегда люди, – поддакнул ему Стас. –Хотя, на мой взгляд, в наше время перманентной борьбы с терроризмом и наркотиками, вся контрабанда обречена на неудачу.
