Зазвучало пианино – сильные, ровные, прекрасные нажатия клавиш. Узнаваемый голос Адель запел из динамиков «All I Ask».
– Но это медленная песня, – заметила я. Глаза сами собой распахнулись на втором куплете. Большинство джазовых сольных выступлений в прошлом году шли под быструю музыку; только балетные танцовщицы выбирали медленные мелодии.
– Да. Для твоего первого соло я выбрала смесь огня и изящества. Поверь, песня тебе идеально подходит. Самое то для исцеления. Прослушай ее несколько раз, вникни в нее. И вскоре ты увидишь себя в этой песне.
Мне пришлось проглотить разочарование. Я ни за что не смогла бы выполнить те движения, которые мы с Мандей придумали для медленных мелодий.
Если только она не вернется назад и мы не изобретем что-то новое…
Урок завершился, и я направилась в раздевалку, где врезалась прямо в Высокий Пучок.
– О, черт, – бросила она, стягивая куртку. – Ты меня напугала. Я не думала, что сегодня здесь будет кто-то еще.
Распахнув свободный шкафчик, она сунула туда свой рюкзак с книгами и уличную обувь.
– Э-э… привет, – пробормотала я, пробираясь к своему шкафчику.
– Я Меган, – медленно сказала она, словно напоминая. – А ты – Клодия, верно?
– Э-э… да.
– У тебя сегодня сольный урок? – спросила она, подтягивая длинный рукав танцевального трико повыше на плечо. – У меня тоже. Она уже выбрала для тебя музыку?
Я кивнула, заставляя себя заговорить.
– Да, песню Адель.
– О! Это должно быть красиво, – сказала Меган, доставая из сумки балетки и лосины. – Ну, пока.
