Ниманд - страница 4

Но обычно свидания проходили более-менее спокойно. Когда солнце садилось, Адриан провожал ее домой.

Только сейчас он осознал, в каком счастье они с ней жили.

«Если произойдет чудо, и я выживу, я больше никогда не буду читать эти газеты, когда она рядом. Я буду к ней всегда внимателен. Я буду ловить каждый ее взгляд, улыбку, жест… Ох, Мари!»

И снова мысли прервал дребезжащий голос охранника:

–Zu arbeiten, die Juden !(За работу, евреи!)

И они работали, копали, выбивали, таскали – и считали часы до отбоя. День был долог, а ночь коротка. Днем их было больше – к ночи обычно кто-нибудь умирал от усталости. В этот день из их блока исчез навсегда Виктор и тот, кто пытался его защитить.

Глава3. Надзиратель

надзирателей

Следующий день начался как обычно. Подъем, апель, лопаты и кирки в руки – и вперед на место работы, где приказано было копать такую же яму рядом со вчерашней.

Около десяти часов утра по дороге в лагерь проехала немецкая легковая машина. Это была первая машина, которая приехала и осталась в лагере.

Всем естественно стало интересно, кто же находился в этой машине, так как солдаты отдавали честь, когда этот кто-то проехал мимо.

Но вечерний апель все прояснил.

В лагерь прибыл немецкий офицер, который командовал всеми надзирателями. Начальник. Комендант. Звали его Фридрих Вольф. Это был мужчина средних лет с удивительно прекрасной внешностью, которая непостижимым образом сочеталась с невыносимой жестокостью. Он был послан в лагерь, дабы улучшить его работу – как по уничтожению евреев, так и по производительности полезного труда узников. Темные каштановые волосы, почти черные брови, из под которых глядели ястребом голубые глаза. И в этой голубизне было много зловещего и таинственного. Один только его взгляд заставлял бояться и дрожать от ужаса любого, кто осмеливался глядеть на него в упор.

Он говорил на нескольких языках – немецком, английском, французском, польском и итальянском.

Так как большинство узников из блока Адриана и Жоржа были французскими евреями, новый комендант обратился к ним на их родном языке:

– Бонжур, господа!

Такая вежливость здесь была просто неслыханной, поэтому многие узники подумали, что возможно, этот немецкий офицер будет немного добрее к ним. Но это первое радужное впечатление скоро исчезло.

– Меня зовут Фридрих Вольф. Я теперь начальник солдат, которые за вами присматривают. Скажите, все понимают, что я сейчас говорю?

Узники молчали. Они не осмеливались что-либо отвечать.

–Не бойтесь, – он улыбнулся довольно искренне, – я просто хочу знать, что вы понимаете, что я говорю вам. Ответьте каждый, вы понимаете мой французский?

Евреи лишь покачали головой в знак согласия.

Фридриху Вольфу этого хватило.

– Меня это очень радует. Вы все прекрасно знаете, для чего мы здесь. Мы – это я и мои подчиненные. А вы, – сказал он узникам, – вы должны понять, что вы наши животные. Только не домашние конечно. У домашних питомцев есть имена. А у вас только номера – у вас нет имен. Вы никто в этом мире. Поэтому вы должны быть счастливы оттого, что до вас, низменных существ, снизошла великая раса, чтобы принять вашу помощь. Вы обязаны нас слушаться во всем. Конечно, если вы хотите дальше жить. Понимаете, о чем я?

Он улыбался так по-настоящему, что несовместимость улыбки и слов казалась Адриану пугающей.

– Я думаю, все поправимо. Несколько жестких мер – и вы станете никем. С сегодняшнего дня на каждом апеле вы будете говорить свой номер и прибавлять к нему фразу «ich bin niemand» (их бин ниманд – на рус. Я никто.) Потому что вы должны всегда помнить, что вы никто. Остальное вам объяснят надзиратели. Надеюсь, вы будете послушными! – повернувшись к солдатам и надзирателям, комендант произнес со всей торжественностью: – Хай Гитлер!