– Только недолго, – отвечал Норо важно. Заважничал, наверное, чтобы на Ханаду-тян впечатление произвести. Вместе с Риной мы вышли в курилку и уселись на стоявшую там скамейку.
– Этот Нора твой начальник? – спросила Ханада.
– Да, можно и так сказать! – отвечал я.
– Я думала ты здесь главный! Это же твой магазин! – заметила она.
– Я уже говорил, не мой, а моего отца! Это не одно и тоже, знаешь ли!
– Всё равно эти ваши магазины когда-нибудь будут твоими! – проговорила Рина.
– Может быть, если я решу продолжать отцовское дело, – отвечал я.
– А если не захочешь, их придётся продать?
– Да, когда-нибудь.
– Тебе не жалко их?
Она спросила их, а не его, хотя, на мой взгляд, пожалеть стоило бы моего старика.
– Не знаю, – я пожал плечами, – я ещё не думал об этом.
– Ты куришь?
– Иногда.
– А сейчас?
– Ну, думаю, тебе будет неприятно, – пояснил я.
– Какой же у меня хороший семпай!
С Риной не понятно издевается она или говорит серьёзно.
– Хочешь, я ещё побуду с тобой? – спросила Ханада.
– Мне работать надо, – улыбнулся я.
– Ладно, – она встала и расправила юбку, – я пошла. Пока Такаши-кун!
Она произнесла это совершенно с такой же интонацией, как говорит моя Мари. Когда после своей смены я вернулся домой, отца ещё не было. Он вернулся около десяти и, похоже, в хорошем настроении. Кажется, он даже насвистывал себе под нос какую-то незамысловатую мелодию, когда поднимался к себе. Мне очень хотелось позвонить Мари, но я этого не сделал.
Если вдуматься, то с этого самого момента, наши встречи стали происходить всё реже. Ханада-сан теперь всё чаще оказывалась занятой то домашними делами, то школьными проблемами. Я подозревал, что она встречается с моим отцом. Мой старик частенько возвращался поздно, а настроение его заметно улучшилось. В последнее время он был всё время весёлым, от былой его мрачности не осталось и следа. Рина тоже как будто избегала меня, похоже, Ханады решили отправить меня в игнор. Я не видел Мари целую неделю. В лит клубе я мог бы, скорее всего, застать Рину-чан, но идти туда мне тоже не хотелось. Моё последнее свидание с Ханадой-сан, состоялось в понедельник. В выходные я несколько раз хотел позвонить ей, но не делал этого из страха, что в этот момент она окажется вместе с моим отцом. Я не знаю, что чувствовала Мари, но для меня все чувства были необыкновенно обострены. Возможно, где-то в глубине души, я понимал, что в последний раз занимаюсь с ней любовью. Мари была очень нежной, во взгляде её была грусть, после того как я кончил она погладила меня по голове и тихо проговорила:
– Ты очень хороший Такаши-кун! – это прозвучало так, как будто она прощается со мной, и я ощутил боль в груди, как будто мне туда иголку воткнули. Одевшись Мари села на край кровати, на которой сидел я по-прежнему голый, покопалась в сумке и подала мне бумажную полоску. Я взял её, на узкой розовой бумажке чётко видны были две полоски.
– Что это? – спросил я, хотя всё уже понял.
– Это мой тест на беременность, – спокойно отвечала Ханада-сенсей.
– Такаши-кун, я беременна. Это твой ребёнок, – продолжала она ровным голосом.
Я молчал, не зная, что сказать, честно говоря, о таком я совершенно не думал.
– Такаши, нам нужно расстаться! – произнесла Мари, так мягко, как будто боялась за мой рассудок.
– Почему? – это всё что я смог из себя выдавить.
Она беспомощно улыбнулась.
– Я упустила момент, когда можно было сделать аборт. Я была слишком беспечна. Я обсудила эту ситуацию с Риной, и моя дочь поддержала меня. Такаши я буду рожать, но я не могу родить ребёнка от своего ученика! Ты же понимаешь? Рина не должна проходить через такой позор!
