Дочки одна другой краше, стояли молчком.
Посмотрел на них отец, и не понятно было, то ли тоска в его глазах промелькнула, то ли сожаление о том, что не молодцы добрые перед ним, а всего на всего обычные девки.
Поклонились они отцу, а потом не выдержали, обняли, и давай реветь в пять голосов.
Защемило сердце старого воина от жалости, но уже через минуту встал он, крякнул сердито, да пошел на стены городские.
И началась битва жестокая. Лезут поганые на крепость, орут на своем языке чужеземном, палят из пушек по защитникам.
День бились, второй, третий. Мужественно сражаются воины, не щадят себя, дают достойный отпор врагу, Но все меньше и меньше их остается, а поганые все яростней и яростней на стены лезут. Уж и раненые не уходят с битвы, женщины и старики на помощь вышли.
Почувствовали враги, что город вот, вот падет, совсем осатанели, кинулись на штурм решительный, флаги свои с собой тащат, на самой высокой башне повесить хотят. Еще миг и оказались бы они на крепостной стене, а там как знать?
Но в это время на самой высокой башне, на которой флаги поганые вывесить хотели, показалась фигура девушки в белом.
Встала, руки к солнцу протянула и застыла. Пули свистят, ядра ухают, а она стоит и не дрогнет.
Опешили враги, замялись на мгновение, уж больно непривычным было видение в этот ужасный миг.
Зато воспрянули духом защитники, с новой силой на врагов обрушились, скинули их со стен, отбили яростный штурм.
Обозлились захватчики, из всех пушек палить по башне стали. Дымом густым заволокло ее. Когда дым рассеялся, никого на башне уже не было, только белая лебедушка кружила над горящим городом.
На другой день опять на штурм ринулись враги, опять победа была рядом, но снова взошла на башне девушка в белом, вскинула руку к солнцу, снова дрогнули сердца нападающих, снова отбросили их защитники от стен города. Еще яростней палили пушки по башне. Грохот от них не умолкал до самого вечера. А когда пушки смолкли, и дым рассеялся, над башней, как и накануне, кружила белая лебедушка.
И на следующий день всё повторилось. Опять появление девушки привело в ужас врагов и придало сил защитникам.
Сидит Егор в кругу друзей, раны свои перевязывает. Много их на теле за эти дни появилось.
– А что не говорите, братцы, не выдержать нам было бы без этой девушки. При виде ее, откуда силы берутся?
– И то правда, – поддержал его старый воин, – но сдается мне не простая она, как по ней палят, а хоть бы что?
Многие согласились с ним.
– Где там простой такое выдержать, знать и впрямь нам сила святая помогает.
– Отобьем врагов, обязательно разыщу и поклонюсь ей, – пообещал Егор.
– О чем разговор, – поддержали остальные, – понятное дело.
В самый разгар битвы в четвертый раз вышла девушка в белом, а потом и в пятый.
И не выдержали враги, с бранью и проклятием отступили от города. Даже раненых своих брать не стали, поубивали и бросили в чистом поле.
А Егор с друзьями к башне пошел. К ним присоединились и другие защитники. Подходят, смотрят, а у стены сидит Пелагея и горько плачет. Постарела она за эти дни, а голова совсем белой сделалась. А в небе летают пять таких красивых, каких еще не видели люди, лебедей.
Вот спустились они низко-низко, бросили по перышку матери, прокричали жалобно напоследок, поднялись в небо, сделали прощальный круг над башней и улетели в сторону восхода солнца.
Поняли воины все, встали перед матерью на колени. Слёзы свои не скрывают.
