Тео послал своему тираку волну азарта и решимости, и Ли ответил взаимностью, согнул передние лапы, приглашая к полёту. Не дожидаясь, пока Ли оседлают, Тео запрыгнул на спину, ухватился за длинный жёлтый гребень, и тут же с короткого разбега они взмыли вверх.
Оставив своих людей контролировать исполнение приказов, он направился на юг в Десар, столицу. Остальные догонят.
***
Какое-то время Тео кружил над дворцом, разглядывая массивное сооружение. Жёлто-белые флаги Далирии опущены, а синие флаги с чёрными полосами развевались над шпилями дворца в знак траура. С высоты полёта на фоне бледно-розового Ипара, ранней весной еле различимого даже днём, Даран казался сказочным, и одновременно устрашал и притягивал своей могучей силой. Девять высоких башен из серого горного камня возвышались над дворцом на разной высоте, центральную башню украшал остроконечный чёрный купол из аданита, а восемь других куполов были покрыты голубой сталью, что сверкала в ярких солнечных лучах. Величественные арки украшали острые пинакли, на вершине которых возвышались статуи великих воинов древности. В каждой из двухсот семидесяти контрфорсов зодчие прошлого вырезали в камне сцены выигранных битв, описывавших всю историю Далирии. Высокие стрельчатые окна из чистейшего горного хрусталя в любое время года сохраняли идеальную прозрачность и сверкали ослепительным радужным светом в лучах дневных и ночных светил.
Тео приземлился на главной площади, спланировав на красочную мозаику символа Далирии, в центре соединения Ипар и Арнах, перед основными ступенями дворца. Вслед за ним приземлились ещё пять тираков, с двумя наездниками каждый, символично заняв по одной из пяти молний. Стража выстроилась по стойке смирно, отдавая честь своему военнокомандующему. Несмотря на то, что гвардейцы короля и личная стража дворца не подчинялись фельдмаршалу и не входили в состав воинских структур, они так или иначе признавали его статус принца.
Дворец был на удивление пуст: его шаги гулким эхом отдавались о серые стены. Лишь гвардейцы и практически незаметная прислуга изредка встречались на его пути. Придворные же попрятались по своим покоям во время скорби и траура: кто-то на самом деле оплакивал кончину своего короля, но большинство из лизоблюдов лишь играли хорошо поставленный спектакль. Ничего, скоро он вычистит Даран от этой сверкающей мишуры. Скоро будет не до балов, этикета и придворных интриг. Война меняет лик знати, он знал это не понаслышке.
Двери большого зала советов были закрыты, и гвардейцы преградили ему путь.
– Велено никого не впускать, – проговорил один из них. Его голос даже не дрожал, хотя в глазах сквозь шлем читался страх.
– Кто велел?
– Его величество Армонд.
– Величество? – Тео приподнял одну бровь. – Не знал, что коронация уже состоялась.
Гвардеец побелел под шлемом и сглотнул. Тео знал, что его глаза сейчас черны, как ночь, черты лица заострились, а вокруг витает аура опасности. Магия некроманта наполняла его. Он сделал еле уловимый знак головой, и из–за его спины несколько восходящих потоков ментальной магии коснулись висков гвардейцев, и те упали бесформенной кучей на пол. Огден использовал своё любимое заклинание сонного тумана.
– Жить будут?
– Не помрут – усмехнулся Огден.
– Двери, – приказал Тео.
Потоки стихийной магии от Грила сплелись в узор, порывами ветра распахивая массивные деревянные, двухстворчатые двери. Армонд даже не удосужился наложить печать закрытого собрания.
