– Понимаешь, ничего с собой поделать не могу… Давай, давай, давай хватайся, чтоб не отставать от тёти Иры. Ну, давай – хватайся, до-чень-ка-ааа… – Виктория ловко ей просунула руку не под руку, а куда-то под мышку и ощутила – руке сразу стало тепло и уютно, а её душе так хорошо и легко, что дочь даже зажмурилась. Под маминой ладонью перекатывались её мышцы, Викуля чувствовала, какие они тёплые и вместе с тем, ласковые и надёжные. Надежность мирская, просто исходила от Софии, она была так же отчетлива, как запах её духов. Мать осторожно повернула голову и втянула носом воздух, от дочери пахло радостью. Виктория прижалась к ней и поцеловала её в щёчку. К тому же ей – очень, очень, очень хотелось спать. Они шли по ночному городу, обнимаясь…, и время казалось остановившимся, пока они были вместе. Виктория обычно была замкнутым человеком и даже сейчас, когда она наслаждалась моментом, так… и не смогла полностью открыть свои чувства. Рассвет застал их дома, очевидно, они не ожидали, что вернуться так рано утром, или так поздно. Да и какая разница, им было просто очень, очень хорошо, это было ясно. Викуленька всегда была очень скрытной и малообщительной – мать всегда понимала и принимала это. Но в их отношениях это качество никогда не создавало преград и не мешало их близости. Ирина тоже была сдержанной и сдерживающей, но только, не в этот день. У неё были ключи, и они вошли в квартиру незаметно. Дверь – ведущая из прихожей в кухню, была приоткрыта, словно специально ожидая их, и светящаяся щель в этой двери оказалась прямо перед Волковым.
– Опоздал… – громко захохотала София, направляясь к нему. Ещё в полуслове он услышал говор на первом этаже, но а когда она открыла дверь и он увидел их, её слова принял за шутку. Как всегда, обрадованно взглянул на них, слегка качнув головой, словно нашёл долгожданных гостей и изобразил из себя упрямого коренника, а, та, ласково произнесла. – Донесли шпионы, да поздно. Тебе-то зачем? – эта ситуация отражала не только физическую близость и встречу, но и глубинное понимание и доверие, которое существовали между этими людьми. Светящаяся щель в двери символизировала обычно возможность проникновения внутрь, в самые глубины – внутреннего мира, где они могут быть настоящими и делиться своими радостями и заботой. Взгляд Владимира, полный радости и признания, говорил о том, что он дорожит этими людьми и ждал их с открытым сердцем.
– Не мог я этого забыть не мог, но я забыл, – Софи никогда не слышала, чтобы Волков говорил так взволнованно и так сбивчиво. А от усов веяло крепким дорогим одеколоном и тревожным коньячным духом. Он окутывал её страстью и желанием, словно горячий огонь, который невозможно погасить. Владимира прикосновения вызывали в ней трепет и жажду, заставляя её сердце биться быстрее… София чувствовала, как его дыхание затронуло её до самой глубины души, а его страстные поцелуи оставили ее безмолвной от удовольствия… Волков был мужчиной, овладевшим силой и желанием, который был полон жажды и страсти только к ней… – словно ждал этого момента.
– У тебя что-то хорошее случилось? – наконец-то произнесла София, когда Волков нежно опустил ее на пол. Её слова проникли в его душу.., укрепляя связь между ними и принося с собой ощущение особой близости и понимания. Взглянув на нее с глубокой любовью, в его глазах она увидела искреннее желание разделить с ними эту… радость и принять её как свою собственную. Он хохотнув, произнес.
