Выслушав множественные извинения продавщицы и получив скидку, кофе на вынос и пакетик тростникового сахара в подарок Майя отправилась домой. Кофе она выкинула сразу за углом. Она терпеть не могла этот напиток взрослых. Всю дорогу Майя пытаясь вспомнить, не говорилось ли в газетах, о побеге пресмыкающихся из зоопарка.
Она завернула за угол дома и углубилась во двор в направлении своей Иллюзорной улицы.
Иллюзорная была самой короткой и незаметной улицей Кировского района. Постоянно шли споры, о том, что она должна прекратить существование. Улицу надлежит замуровать, а подъезды домов перенести на противоположные стороны. Чтобы попасть на Иллюзорную нужно было втискиваться в небольшое пространство между соседними домами-гигантами.
Трёхэтажный дом под номером 8 был последним и почти считался заброшенным. Фасад его был выложен черной глазуревой плиткой, между которой проглядывала белая известка. В круглые оконные проемы цокольного этажа были вставлены витражные стекла, окрашенные в бледно-зеленые и желто-лимонные тона. К тяжелой парадной двери с чугунными тюльпанами на решетке вела небольшая мозаичная лесенка. Мозаика давно облупилась от дождей, но это только придавало дому особый шарм. Дом венчала ломаная алюминиевая крыша-мансарда, из которой торчали кривые каминные трубы, покрытые многолетней копотью.
Дом находился в аварийном состоянии, всех хозяев давно попросили съехать со своих квартир, но Агния Францевна ни в какую не соглашалась это делать. Потому Майя и бабушка были единственными жильцами дома №8.
Майя, не спеша, поднялась по закругленной бронзовой лестнице, покрытой сизым налетом, на мансарду, которую занимала бабушкина квартира.
Агния Францевна никогда не любила замки́ и всегда оставляла дверь слегка приоткрытой. Однако сейчас дверь была распахнута настежь. Зияющая темнота дверного проёма походила на огромную звериную пасть.
– Бабушка, – тихо прошептала Майя, вытаскивая из-за пазухи Колибри и Осколок. Колени девочки подрагивали, пальцы одеревенели, но она покрепче сжала свои ножи и переступила порог квартиры.
Внутри стояла тишина, только из гостиной раздавалось тиканье напольных часов и скрип маятника о разбитую стеклянную дверцу.
В доме Агнии Францевны порядка никогда не было. Но Майя могла отличить, бабушкин «порядок», от хаоса, который творился теперь. Дом был перевернут с ног на голову. Деревянный паркет пробила люстра из искусственного хрусталя. Пол усеян облезлыми посеревшими шкурами змей, в груде мусора зловеще поблескивали изумрудные чешуйки.
Дверцы шкафов были вырваны с корнем, книжные страницы валялись отдельно от корешков, стол заливали чернила, диванные подушки были выпотрошены. Витраж выбит и раскрошен в крошку. Нетронутыми стояли только восемь неработающих бабушкиных холодильников.
Агния Францевна не была ни наследницей английской короны, ни хранила в шкафу оригинал Моны Лизы. Майя отодвинула выдвижной кухонный ящик – почерневшие серебряные ложки были на месте. Драгоценные металлы не интересовали взломщиков.
Агнии Францевны не было нигде. Майя обследовала все комнаты, боясь обнаружить бездыханный труп. Однако в доме было пусто.
На полу валялась перевернутая металлическая коробка из-под конфет, в которой бабушка хранила свои особые пуговицы ручной работы. Она недели тратила на то, чтобы непослушными пальцами и металлическим лобзиком выпилить идеальную выпуклую пуговицу с изображением театральной маски. Затем она долго могла покрывать латунной краской и натирать воском. Бабушка бережно относилась к ним и никогда бы не оставила валяться на полу свои труды.
