Не оставляет странное ощущение, что Егор Викторович так почву прощупывал. Проверял, а действительно ли я приеду, или решу, что это недопустимое предложение.
Морщусь от собственных мыслей. Какая-то я неблагодарная. Он мне вообще-то собственный заказ отдал, и пусть с него тоже что-то получит; но всё равно помог. Да, скорее всего, потому, что не хотел рисковать и оставлять меня работать в том самом клубе. Но всё равно Егор Викторович не был обязан так поступать.
Потому стоит выбросить из головы тот его горячий взгляд и сосредоточиться на делах.
Не успеваю нажать на звонок, как дверь открывается сама. Являя мне Егора Викторовича.
Он в обычной чёрной футболке и джинсах. Непривычно. Почти домашний вид.
Зачем-то кусаю губы.
— О, Синицына, — с какой-то ласковой усмешкой замечает Егор Викторович. — Я как знал, что ты уже здесь скребёшься. В домофон, значит, позвонила, а здесь забыла, как это делается?
Всё-таки он и сейчас смотрит не как преподаватель...
— Задумалась просто, — выдавливаю первое попавшееся нелепое.
Егор Викторович издаёт смешок и распахивает передо мной дверь. Ну вот, я только пришла, а уже неловко. Неуклюже прохожу, в какой-то момент оказываясь слишком близко. Не так, чтобы впритирку, но сердце волнительно пропускает удар.
Не надо было мне вчера танцевать для преподавателя приват. А сегодня приходить к нему не надо было.
— Ты не голодная? — участливо спрашивает Егор Викторович, закрывая дверь и проходя за мной.
Ну вот. Теперь пути назад, наверное, нет. Я буду выглядеть глупо, если пойду на попятную. Да и что-то мне подсказывает, что от этого моего решения обстановка только больше накалится. А пока я хотя бы могу делать вид, что ничего такого не происходит.
— Нет, спасибо, я, конечно же, поела, — тихо сообщаю, разуваясь.
— Тогда, может, кофе или чай? С вкусняшками, — миролюбиво предлагает Егор Викторович. — Так лучше работается.
Бросаю на него взгляд и вдруг улавливаю, что преподаватель тоже прилагает усилия, чтобы держаться как обычно.
— Можно, — тогда соглашаюсь, лишь бы его занять. — Где тут руки помыть?
Забрав моё пальто, чтобы повесить, Егор Викторович направляет меня в нужную сторону. У него, кстати, хорошая квартира. Белые и бирюзовые оттенки, просторно, картины гармонично вписываются в интерьер. В основном, Айвазовский. Мне тоже нравится, как живо он писал стихии. Особенно, конечно, море.
Но сейчас стараюсь не зависать и иду мыть руки. В ванной у Егора Викторовича тоже скорее приятно. Светло, полотенца два. Для рук отдельное. Странно. Хотя это, наверное, мои стереотипы — считать, что у мужчин оно обычно одно для всего сразу.
— Извините, что немного задержалась, — выходя из ванной, начинаю я. Ведь собиралась приехать, а в итоге заявляюсь под вечер, наверняка испортив Егору Викторовичу планы. — Там просто…
— Не оправдывайся, — мягко, но непоколебимо перебивает преподаватель. — Всё хорошо. Я сегодня собирался отдыхать дома, так что ты не от чего меня не отвлекла. Даже наоборот, выспаться позволила.
Киваю. И хорошо, что Егор Викторович меня перебил. Я всё равно не знала, что ему сказать. Соврать, что маме стало хуже? Ну уж нет. Здоровье — не та тема, на которую стоит ссылаться. Не то чтобы я верю в сглазы, но язык не повернётся так соврать.
А вывалить Егору Викторовичу правду — что сегодня мой долбанный сосед подозрительно долго тусовался возле подъезда; уж точно не тянет.
