– А где сейчас эти раскладушки?
– Продал он их, наверное, деньги на выпивку понадобились.
– А ссор с соседями не было, ему никто не угрожал?
– Да нет же, говорю, с соседями хорошие отношения поддерживал. Он у нас авторитетом первое время считался, при нем никто не хулиганил…
– Почему?
– Тогда от него уверенность исходила…
– А сейчас?
– А сейчас нет, сдулся, как воздушный шарик…
– Что стало этому причиной?
– Наверное, водка…
– А с кем он пил из соседей?
– А вот и ни с кем, всегда один.
– А может, с друзьями тренерами?
– Может, и с ними. Но точно не с нашими мужиками.
НОБЕЛИАТ
Утром следующего дня после прогулки Крамора привели в кабинет следователя. Так гласила табличка на дверях. Но на месте хозяина кабинета находился Замятин. И Крамор, честно говоря, обрадовался.
– Здравствуйте, Виталий Сергеевич, – произнес Замятин.
– Здравствуйте, – без всякой иронии ответил заключенный.
– Як адчуваеце сябе? – произнес издатель по-белорусски.
– Как в тюрьме, – ответил Крамор.
– Вы сохранили чувство юмора?
– Нет, просто повторил слова генерала Карбышева. На вопрос: «Как вы себя чувствуете?», он сказал: «Как в концлагере».
– Есть какие-то неудобства?
– Да, хотелось бы иметь зубную щетку и пасту…
– Думаю, для вас это уже неактуально, – сказал Замятин.
– Полагаете, ведь я не дал окончательного ответа.
– Подозреваю, уже созрели, чтобы его дать.
– А если он будет отрицательный? – спросил Крамор.
– Это ничего не изменит.
– Что значит, не изменит?
– Ничего не изменит для меня, пойду искать нового кандидата на звание нобелевского лауреата…
– Круто, вы так уверены в непогрешимости своей идеи, даже не сомневаетесь, что я у вас в кармане?
– Виталий Сергеевич, хватит пикироваться и обижаться, я просто сообщил, что никогда не откажусь от своей идеи. И вы это должны понять, если мы решили сотрудничать. Почему вы морщитесь?
– Слово «сотрудничать» не нравится.
– Давайте вернемся к моему предложению.
– Давайте.
– Итак, все это не было шуткой, эту тему мы больше не затрагиваем.
– Хорошо.
– Поскольку мы с вами договорились, излагаю свое предложение более детально. Идея эта пришла мне в голову после знакомства с Выглазовым. Вы знакомы с ним?
– Знаком.
– Тогда должны знать, что несколько лет назад он пришел в Президиум Академии наук завхозом. Вы застали его, когда работали в Институте физики?
– Нет, но наслышан о нем.
– Правильно, о нем многие наслышаны. Так вот, как в старом анекдоте, он присмотрелся к голосованию на уровне членкоров и стал предлагать кандидатам свои услуги.
– Не может быть!
– Так и есть. Однако в среде ученых его никто не воспринимал всерьез. Все, кто претендовал на это звание, были устоявшимися докторами наук, знали, что для этого нужно…
– Виталий Сергеевич, можно короче…
– Можно, но не стоит…
– Почему?
– Потому что все, что я буду делать и говорить, вам необходимо знать.
– Для чего?
– Чтобы быстрее войти в роль того, кем вы должны стать.
– Я вас слушаю…
– Так вот, Выглазов нашел все-таки одного кандидата… Тот сам понимал, что безнадежен. Но Выглазов стал с ним работать. Первое, что сделал, вселил в кандидата уверенность в победе. Потом взял огромный лист ватмана…
– А нельзя было использовать компьютер?
– Выглазов из докомпьютерной эпохи. Взял огромный лист ватмана и нарисовал таблицу, обозначив ее как «Экран победы».
– Я уже догадываюсь, зачем он это сделал.
– Догадаться нетрудно. В каждой клеточке таблицы был вписан один из тех, кто должен голосовать за или против кандидата на выборах в Академию наук.
