– Что-то наш коллега совершенно не дорожит столь драгоценным ныне временем. – начал Соломон. – Я пойду разыщу Джерума младшего, если ты не возражаешь.
– Хорошо, но как встретите его, – не мешкайте и нагоняйте меня. – уточнил Тирэль.
Тот кивнул.
– Не ожидай нас в бездействии. Разыщи судно и договорись с его капитаном. Ну или постарайся сделать это до моего прихода.
– У меня всё схвачено, не волнуйтесь.
Фарианин отделился близ строгих проржавевших перил лестницы, опускающихся к набережной, а волшебник пошёл дальше. Герой ступил на пронзённые влагой доски порта, что уходили далеко вперёд, к морю. Сама вода была отделена от города двухметровой стеной нижней набережны, от которой вдаль отходили около дюжины мостов. Песок, что давился под ногами, лежал на одном уровне с ней. Несколько лавок, от продавца клинков, до торговца овощами, выстроились вдали. Но вовсе не они привлекли внимание героя. Стоило тому повернуть за угол, как увиденное буквально сбило его с толку.
– О боги…
Удивлённый Тирэльзар взглянул на огромный корабль с белыми и красными, поношенными временем, парусами. Это был настоящий линейный корабль с четырьмя батарейными палубами, одна из которых открытого типа. Ужасных размеров фрегат, с четырьмя мачтами и частично распиленным черепом дракона на свесе в носовой части судна, на княвдигеде. Тянущийся вдаль бушприт служил для растяжки стоячего такелажа, удерживающего передние две вертикальные мачты, а также для вынесения вперёд центра парусности, что заметно улучшало манёвренность судна. Под ним было два небольших мартин-гика, принимающих ныне сложенный тройной ряд блинд парусов. Помимо них, за выстрел бушприта держался такелаж фор-стеньги-стакселя, кливера, трёх летучих кливеров и бом-кливера, что вместе с другими междумачными косыми парусами позволяли судну идти круче к ветру. Мачты его несли по пять уровней прямых парусов каждая, а на самой высокой, первой грот-мачте, виднелся длинный шёлковый гюйс Дасанты и какой-то завязанный флаг. Последняя из них, – бизань-мачта, для улучшенного равновесия судна в направлении вперёд, слегка наклонена назад. От неё, между первым и вторым и между вторым и третьим, также отходили бизань-гики и бизань-гафели, что удерживали два конт-бизань паруса, опускаемых аккурат над квартердеком. Километры такелажа, а именно: стоячего, предназначенного для крепления неподвижных частей рангоута, и бегучего, необходимого для управления реями и парусами, виднелись даже отсюда. От покрытого резьбой и золотыми узорами, тёмного, но практически полностью потерявшего оттенок, корпуса из когда-то красной нордской пихты отходило вбок несколько вспомогательных реев, удерживающих бегучий такелаж первых двух парусов, а также выпирали схватившие ванты надёжно зафиксированные руслени. Пушечные порты батарейных палуб были закрыты, орудия убраны. Позади, на корме, мелькало множество окон, примерно в три этажа. У него был спущен один шлюп, а другие же сложены в стопку и в прямоугольном углублении на палубе. Фрегат стоит один, в гордом и уродливом одиночестве.
По всей видимости, остальные корабли уже отплыли, а этот – последний шанс вовремя добраться до Тау'Элунора, хоть и напоминал он больше на настоящее военное судно.
Волшебник, перегнув ступени, направился через длинную набережную в его сторону. Стоя на длинном и широком косом мостике, который аккуратно подходил к судну, ругались два моряка. Ругались так, что это едва не перерастало в драку.
