Ночь морлоков - страница 2

– Вам придется еще выслушать меня, – грубо скомандовал он, ухватив меня за руку, как клещами. – Вы меня не за того приняли. Мелочное политиканство меня ничуть не интересует.

Он отпустил меня, и я почувствовал, как кровь возвращается в мою руку.

Я вздохнул и сдался – подготовился к продолжению разговора. Этот человек явно вознамерился сопровождать меня до самых дверей моего дома. И даже дальше? Нет, если понадобится, я мигом выставлю его пинком за дверь моего жилища – эта мысль хоть немного утешила меня. Я с юности ежедневно тренировался с комплектом индийских дубинок и немного занимался боксом в школе, так что, несмотря на хлипкое сложение, ничуть не боялся потасовки с этим хамоватым типом.

– И что же вас интересует? – спросил я. Из кармана пальто я вытащил свою курительную трубку, покрытую налетом пепла, и поднес ко рту – я собирался отгородиться от него защитной курительной завесой. Однако, сколько я ни рыскал по своим карманам, кисета с табаком так и не нашел. Я испытал чувство досады, поскольку был уверен, что кисет был у меня в кармане, когда я покинул хозяина вечера и направился в свои ночные покои.

– Вот. Попробуйте мой. – Мой бледнолицый попутчик протянул мне черный сафьяновый мешочек. – Угощайтесь, мистер Хоккер. Вы ведь мистер Эдвин Хоккер, верно?

– Да, конечно, верно, – пробормотал я, заглядывая в кисет, который был наполнен необработанным грубым табаком чуть ли не зловещей черноты. Идеальный бархат с крохотными маслянистыми точками. Но курильщик не может вытащить трубку изо рта, не закурив хотя бы для вида. Я наполнил чашу трубки табаком и прикурил, чиркнув спичкой из моего коробка. Табак на вкус оказался ничуть не таким горлодером, на мысли о котором наводила его непривлекательная внешность. Вскоре к густому туману, окутавшему нас, прибавились плотные облака дыма.

Бледнолицый убрал свой кисет, так и не достав собственную трубку.

– Меня интересует зло, – резко проговорил он. – А еще кровь и смерть.

– Их распространение или подавление? – с удивлением спросил я.

– Не относитесь с юмором к таким вещам, – зловеще прошептал он и посмотрел на меня таким пронзительным взглядом, что мои зубы впились в черенок трубки. – То, что вам кажется безопасным и надежным, покоится на подъеденной изнутри почве. Ваш уютный мирок повис над бездной такой тьмы и отчаяния, что история, которую вы недавно выслушали, покажется рядом с ними всего лишь увертюрой, темы которой – лишь слабые предвестники жутчайших кульминаций худшей из опер Смерти!

Его бескровный облик и неожиданная страсть в голосе произвели на меня такое впечатление, что волосы на загривке встали дыбом, а в груди зародилось самое недоброе из предчувствий. Сумасшедший? Свихнувшийся? И вообще – что такое я курю? От дыма у меня закружилась голова. Не подсунул ли он мне наркотик? Я решил выбросить трубку, если обнаружатся какие-либо наркотические эффекты его подозрительного, пусть и приятного на вкус табака. Несколько секунд я тщился прогнать страхи, украдкой оглядывая окрестности в поисках наилучшего пути к бегству на тот случай, если мой попутчик прибегнет к насилию. С пьяницей я еще готов был иметь дело, но точно не с психом. Туман еще больше сгустился, и теперь в нем можно было разглядеть только ближайшие уличные фонари. Я не сомневался, что смогу уйти от него, если возникнет такая необходимость.