Ставлю в ведро, единственное по размеру. В руку упирается что-то похожее на конверт. Открываю.
«Кружишь голову»
Немногословно.
Конверт летит в помойку.
За делами не замечаю, как боль в мышцах и слабость уходят. Решаю перекусить.
Но мою трапезу прерывает новый звонок.
Дежавю?
Тот же курьер, но с красными розами. В этот раз размещены они в корзине.
— Теперь точно не по адресу.
— Вы не сердитесь, — курьер готов к моему негодованию. — У вас очень настойчивый поклонник.
Ставит корзину перед дверью и убегает.
Приходится затаскивать в дом. Радуюсь, что цветы не нужно ставить в воду. Второго ведра в квартире не нашлось бы.
Бросаю взгляд на алые лепестки. Они словно кровью окрашенные.
Александр.
Вдруг понимаю: мужчины настолько одинаковые, что даже выбрать разные доставки цветов не в состоянии.
Проверяю на наличие записки. Между стеблями сверток.
«Ты будешь моей».
Фыркаю. Второй листок летит вслед за первым.
Мне не тринадцать, чтобы хранить такие записки. А вот мальчики, кажется, еще не выросли.
Доедаю салат и под мерный шум телевизора погружаюсь в сон.
Следующее утро встречаю здоровой.
За день набралась сил и уверенности в себе. Я заполучу контракт, обведу вокруг пальца обоих мужчин, а затем тихо исчезну из их жизни.
***
Сегодня я не опаздываю. Все готово к презентации, дядя доволен.
— Ты будешь сидеть в зале, подальше от кондиционеров. Выступать с твоей речью буду я сам. Просто присутствуй. Погеройствуешь потом. Для меня главное, чтобы ты не расклеилась совсем.
— Но…
— Никаких но. Побереги силы для общения с иностранцами.
Звучит ужасающе. Морщусь.
— У нас запланирован деловой обед. Так что… — улыбается. — Все в твоих руках.
Как бы Савелий Петрович не пекся про мое здоровье, организационных вопросов было достаточно, чтобы я не смогла присесть до самого начала.
— Дин, экран не видно. Отсвечивает, — говорит техник.
Смотрю с середины зала. Действительно.
— Приглушим свет? — предлагаю. Так становится действительно лучше. Наше небольшое помещение заполнено людьми. Пока я бегала, мест почти не осталось.
— Мне нужно еще один стул.
— Сядь вон там, — дядя указывает на задний ряд. — Как раз не дует.
— Может быть, мне вообще выйти? — возмущаюсь. Я должна была стать основой программы. А теперь меня отсылают на Камчатку.
— Можешь сесть рядом с Михаэлем, — показывает глазами на середину зала. Там как раз есть свободное местечко. Михаэль видит нас и приветливо машет. Не разделяю его радости и отворачиваюсь. Буду сидеть одна. В самом конце зала.
Свет окончательно выключают. Дядя берет микрофон, и… я чувствую, что стул рядом поскрипывает. Резко разворачиваюсь в сторону шума. Кто-то из опоздающих составляет мне компанию.
— Не дергайся, иначе сорвешь презентацию, — заявляет Михаэль, садясь еще ближе. Кажется, в любой момент все посмотрят на нас. Если бы знала, кто окажется на соседних креслах, не стала бы предлагать погасить свет. Инстинктивно отодвигаюсь на свободный стул слева и упираюсь в мужчину.
— Простите… — полушепотом извиняюсь.
— Скучала, малышка? — вздрагиваю от знакомого голоса. Черт! Алекс… и его рука уже на моей талии. — Отличные места… знаешь, чем занимаются на последнем ряду?
— Смотрят презентацию! — рычу, спихивая наглые руки обоих.
— Нет, Диана… Взрослые люди предпочитают последний ряд для другого…
— Тише, детка… — горячее дыхание обжигает шею. Алекс не собирается меняться. Он снова начинает свои игры. Мне приходится отодвинуться. Но там Михаэль… убирает прядь моих волос и тоже касается уха. Едва уловимо, легко, совсем не так, как Алекс.
