– Сутки в запасе! – пролепетала Антония, понимая теперь, что ее непонятная тягучая тоска, была всего лишь предвестником несчастья.
– Государственная измена! – потрясенно обронил Корнелий.
Он на мгновение закрыл глаза, пытаясь совладать с собой, потом решительно тряхнул головой. Велел подоспевшим рабам позаботится об утомленном друге и тут же обернулся к управляющему, медленно пятившемуся к озеру.
В глазах Гая застыли ужас и непонимание. Чувствуя, как внутри разгорается ярость, молодой патриций стал наступать на вилика. Гай! Тот самый Гай, которого он знал с рождения, который давал ему первые уроки верховой езды, вместе с которым он впервые правил колесницей, показался ему сейчас совершенным незнакомцем. Что это – жадность или сознательное желание перемен в жизни Великой империи? А может просто глупость? В любом случае управляющий навлек на своего хозяина нешуточную беду.
– Продаешь моих коней в Парфию? Давно ли ты стал столь предприимчив?
За спиной Гая, повинуясь жесту господина встали два раба, не позволяя тому двинуться дальше. Гай закричал, не ожидая ничего подобного. Он искренне не понимал, что происходит. И в самом деле, действуя за спиной хозяина, он никогда (ну или почти никогда) не скрывал доходов от любых сделок. Просто так уж получалось, что купцы связывались именно с ним, минуя самого Виртурбия. Ему не было разницы куда продавать – в Парфию, в Сирию или в Египет – лишь бы платили хорошо и покупали много.
– Я не краду твоих денег, господин, – стараясь держаться с достоинством ответил вилик, – Можешь проверить! Каждый конь и каждый сестерций, полученный мной в уплату за проданных животных, посчитаны и занесены в списки. Что такое рассказал тебе гонец? Кто он такой?
Корнелий тряхнул Гая за грудки, но тут же выпустил с громким стоном. Это же Гай! Тот самый Гай, что растил его с детства!
– Ты продал мою жизнь! – выкрикнул молодой человек, – Зачем ты связался с парфянами? Кто тебя надоумил?
Вилик все еще не понимал. Ошалевший взгляд выдавал крайнюю степень его недоумения. Он продавал коней в Парфию, не ведая, что творит.
– Что такое в этих парфянах? Отчего я не могу продавать твоих коней тому, кто больше платит?
– Ты погубил нас, Гай, вольно или невольно! – бросил ему Корнелий, – Уж лучше бы ты крал, чем так!
Несколько подоспевших конюхов, тем временем, принялись убирать с глаз долой, бьющуюся в предсмертной агонии лошадь.
Антония обхватила мужа руками.
– Оставь Гая, Корнелий! Он не хотел тебе зла! Он не понимает, что сделал, разве ты не видишь? Пришла беда, откуда не ждали! Беда для нас с тобой! Пойдем отсюда! Нам надо собраться в дальний путь, если мы хотим успеть и спастись. Ты же слышал – посланцы императора близко.
Молодой человек обернулся к ней. Его лучезарная нимфа, его волшебница, его прелестная Антония, которой он мечтал подарить вселенную, теперь тоже будет вынуждена скитаться неведомо где. И все по его вине. Он не слушал ее предупреждений.
– Прости меня! – произнес он, – Ты все время говорила, что мы должны остеречься звала уехать отсюда, а я самонадеянно считал, что все несчастья позади и больше никогда не коснуться нас.
– Ты не мог предположить ничего подобного. Ты был верен своему цезарю, не затевал измены. Ты просто жил под солнцем и радовался жизни, как умел. Тебе не в чем винить себя, мой любимый. Тебе незачем терзаться.
