Здоровяки впихивают меня в какую-то тесную комнату без окон, где развешаны вдоль стен женские вещи, подходящие лишь стриптизёршам, в углу стоит туалетный столик, заваленный косметикой, и словно в подтверждение моих опасений на полке красуется несколько пар обуви на такой высокой шпильке, что смотреть страшно, не то что передвигаться на этих ходулях.
— Так, кукла, времени тебе двадцать минут, приведи себя в ебабельный вид. Салфетки влажные в ящики возьми, все места подотри, чтоб клубничкой отовсюду пахла. Мы у двери пока подежурим! — нагло заявляет тип, обещавший меня изнасиловать.
— А если я не буду этого делать? — бросаю с вызовом.
— Тогда я сам тебя накрашу и одену, но тебе может не понравиться. Или, наоборот, очень понравиться. Давай, проверим? — ухмыляется он.
С ужасом захлопываю дверь и стараюсь перевести дух. Думай, Ася, думай. Это же похищение человека. Неужели они уверены, что тебя никто не станет искать? Сжимаю виски и медленно оползаю по стене, борясь с подступающей паникой. А ведь действительно никто не станет меня разыскивать! Мать, которая так и не простила мне, что сбежала из-под её гиперопеки и начала жить с Монстром, звонила мне только по праздникам. Подруг после известного случая у меня не осталось, ведь теперь я никому уже не доверяла.
Остаётся лишь Олежка… При мысли о мудаке, который опоил меня какой-то химией и продал, словно вещь, кулаки сжимаются сами собой, а слёзы высыхают на глазах. Интересно, сколько ему за меня дали и что обещали? Скорее всего, заверили, что я уже никогда не вернусь. Ну погоди, ублюдок, даже если меня здесь прикончат, то я к тебе в ночных кошмарах буду являться! К удивлению, приступ злости придаёт мне сил и заставляет собраться. У меня есть цель, ради которой просто обязана возвратиться домой!
— Ей, кукла, у тебя пять минут осталось, слышишь? — рявкает через дверь цербер.
Чёрт, я слишком погрузилась в свои мысли. Кидаю взгляд в зеркало и обречённо вздыхаю: бледная как смерть, волосы растрёпаны, губы потрескались, а вокруг глаз тёмные пятна, что с пандой можно соревноваться. Почему-то понимаю, что в таком виде банально не могу появиться перед бывшим. «Это не флирт, не желание понравиться, просто должна доказать ему, что я сильная и красивая даже после того, что он со мной сделал!» — уговариваю саму себя, но понимаю, что это ложь. До зубовного скрежета хочу увидеть восхищение в чёрных и непроницаемых глазах Монстра.
Через пять минут я почти довольна своим отражением: несколько умелых взмахов кистью, чуть помады, немного туши и хайлайтера — лицо преображается. Волосы убираю в высокий хвост, открывая плечи и шею, которую так любил зацеловывать Давид. Только вот с одеждой в этой дыре совсем плохо: сплошь развратные мини-юбочки и топы, едва прикрывающие соски, но каким-то чудом нахожу почти приличное чёрное платье по фигуре, из которого хотя бы не вываливаются ягодицы.
— А ты ничё такая! — заявляет, присвистнув, здоровяк, когда открывает дверь. — А чего блядоходы не обула?
Кошусь с ужасом на монструозную обувь. Лучше уж босяком, чем в этом.
— Хочешь, чтобы я ноги переломала? — отрезаю зло.
— Ну хотя да, не будет же покупатель трахать инвалидку! — довольно гогочет он.
А я холодею, понимая, что скоро окажусь наедине с Монстром, который меня приобрёл явно не для того, чтобы в шахматы поиграть. Неужели он возьмёт меня против воли? Сердце испуганно трепещет, будто попавшаяся в сеть пичуга, а низ живота вдруг наполняется горячей сладкой тяжестью. Нет, я не хочу Давида! Не могу его хотеть после того, что между нами было!
