Мне нужно было взять себя в руки, пока пламя не разгорелось ярче. Помню, как в мои пятьдесят отец схватил меня за плечи и затряс так сильно, что в глазах помутилось, а вокруг валялись осколки взорванной лампочки. «Жнецы не контролируют свет, – орал он. – Никому не показывай!» Храни свою тайну. Будь маленьким вороненком и никогда больше не делай ничего подобного.
И отец был прав, потому что британские жнецы не могли контролировать свет. А вот японские жнецы – шинигами – умели.
Мое происхождение ни для кого не было секретом, но мы оба знали, что, если Высшие жнецы почуют опасность, дело окончится плохо.
Высшие могли так управляться со временем, как мне и не снилось, но какой от этого толк, если они не смогут меня увидеть? Кто знает, как далеко они зайдут, чтобы удержать меня в узде, сохранить свою власть?
Хоть я и ненавидела отца, тот был прав: нельзя показывать мою силу шинигами.
– Ой, кажется, из-за тебя она расплакалась, – съязвила Мэвис.
Ножницы затихли. Айви подняла мой подбородок.
Неужели я и правда плакала? Даже лица не чувствовала, все тело сотрясала дрожь – так сильно я старалась не обрушить на нас поток огня и осколков. Грань между контролем и хаосом истончилась до такой степени, что вся моя энергия уходила на сдерживание. Пусть Айви закончит поскорее, пока я не взбесилась и все не испортила.
– Бедняжка, – протянула садистка, вытирая слезу с моей пылающей щеки. Ее ногти, острые, словно зубы змеи, впились мне в лицо. – Я же говорила тебе смотреть на Высших жнецов, когда им угодно что-то сказать?
Я открыла глаза, и слова вырвались прежде, чем я успела сдержаться:
– Заканчивай уже!
Улыбка исчезла с лица Айви, и она дернула меня к себе так, что челюсть хрустнула, а голову пронзила боль.
– Ты этого хочешь, полукровка? – прошипела она. – Чтобы я тебя прикончила?
Ее слова скользили по мне, обвиваясь вокруг шеи и запястий. Глаза Айви вспыхнули цветом индиго, темная глубина затягивала.
«Да», – прошептало что-то внутри меня.
Я знала: угроза пустая, но иногда мне хотелось, чтобы так и случилось.
Жнецы жили почти два тысячелетия, если кто-то более могущественный не обрывал их бренный путь раньше срока. Люди – слабые создания: они могут содрать со жнеца кожу, отрезать руки и ноги и вырвать сердце из груди, но убить меня им не под силу. Церковные гримы и демоны мощнее, способны даже обглодать мясо до костей, но и они не в состоянии меня прикончить. Однако Айви была Высшим жнецом, и, если она вздумает раздробить все мои кости в порошок о тротуар, а затем отобрать мою душу, ей это удастся.
И все же Айви не станет меня убивать, потому что после смерти воспоминания жнецов попадают к Анку, и она не сможет сохранить убийство в тайне. Даже Айви не избежать карающей косы Анку.
И все же в минуты, когда сердце наполнялось той же ночной темнотой, что и мои глаза, я мечтала о смерти.
Айви наклонилась ниже, ее волосы упали плащом, скрывая нас от остального мира.
– А что, если мы привяжем тебя к этому фонарю и оставим до рассвета? – прошептала она. – Братишка придет оттаскивать церковных гримов?
– Не надо, – с судорожным выдохом ответила я.
Пальцы, уже наполненные неестественным теплом, непроизвольно дернулись. Я ненавидела, когда Айви упоминала Нивена, и она отлично это знала. Мой бедный младший сводный братик, которому повезло родиться полноценным жнецом, но не повезло заполучить такую сестру.
