– Похоже, всегда совершенный и лицемерный Ромул считает, что и сейчас он лучше нас. Но полагаю, мы должны пожалеть вас, потому что это все, что вы теперь можете себе позволить, – сказал он, глядя с оскорбительной улыбкой на Джорджи.
За кого бы она себя ни выдавала, Джорджи не могла допустить, чтобы о ней отзывались так, будто она была гниющими на свалке отбросами. Она сделала шаг вперед, готовая высказать все, что думала по этому поводу, когда почувствовала, как рука Колина, на которую она опиралась, напряглась, чтобы удержать ее.
Он как бы говорил: это не ваше поле битвы.
– Оставьте девушку в покое, Паскинс, – произнес Колин тоном, который спровоцировал их оспорить его авторитет. Но еще приятнее его открытой защиты было легкое поглаживание ее руки его большим пальцем, что означало, в чем она была абсолютно уверена, что этот мужчина не судил о ней по ее вызывающему туалету.
– Как же вы осмелились показать свою трусливую физиономию на публике, Ромул, словно вы по-прежнему правите морями? – продолжил Паскинс.
Другие захихикали.
Ромул. Она поняла, что имя, которым обозначали честь, теперь использовалось как оскорбление. Но почему? И что сделал Колин, чтобы заслужить подобную страстную неприязнь?
– А что, вам нечего сказать, Рем? – обратился Колин к третьему офицеру, который держался за спинами своих друзей.
– Сказать? – Мужчина хмыкнул. – Скажу, что целиком согласен с Паскинсом. Вы явно опустились в выборе спутницы. Было время, когда вы считались слишком чистым для подобного отребья.
Двое других рассмеялись.
Тот, кого звали Рем, не успокаивался:
– Может, мне начать ухаживать за леди Дианой? Я слышал, ее помолвка расторгнута.
При упоминании имени леди Дианы Колин тут же отпустил руку Джорджи.
– Что же, попытайтесь, – сказал он. – Хотя Ламден даже не позволит вам переступить порог своего дома. Если только вы наконец чудом не получите чин капитана, коммандер Хинчклиф.
Лицо Хинчклифа стало цвета любимого портвейна дяди Финеаса.
Что бы там ни было, Джорджи поняла, что эти двое, носящие древние прозвиша, были крайне враждебно настроены друг против друга, не то что исторические близнецы Ромул и Рем.
Вряд ли кто из этих джентльменов, включая и Колина, поверил бы, что она знакома с классической литературой, но она хорошо знала эту историю.
Во время одной из своих нелегальных морских экспедиций во Францию капитан Тафт вывез оттуда группу эмигрантов, среди которых был преподаватель классической литературы из Парижа. Этот человек оплатил свой проезд, всю зиму обучая сестер Аскот греческому и латыни, прежде чем отправиться на поиски места в Лондоне.
Ромул и Рем. Братья, которые основали империю и кончили взаимной враждой, когда один из них погиб от руки другого.
Хинчклиф, выпятив грудь, придвинулся ближе к Колину.
– Вы неподходящая компания для порядочных леди. – Он бросил на Джорджи испепеляющий взгляд. – Где вы отыскали эту завалящую проститутку? – спросил он. – Удивлен, что вы можете позволить ее себе, хотя многое становится понятным, если слухи о том, что вы долгие годы принимали французское золото, правда.
Колин достаточно долго держал себя в руках. Он мог вынести любые оскорбления, которые эти трое готовы были бросить ему в лицо. В конце концов, если бы он находился в другом лагере и видел, что его брат-офицер был судим трибуналом и избежал виселицы, он и сам мог бы изречь пару оскорблений.
