– Бар! Громко сказано. Забегаловка, а не бар.
– Кто он вообще такой? – спросила Зоя. – Миша говорит, никогда его раньше не видел. Марго!
– Журналист. Нормальный, по-моему. Я его не знаю, знакомый Рубана.
– Не зна-а-аешь? – нараспев удивилась Зоя. – Красавчик! И накачанный. Миш, тебе тоже надо бы в фитнес… между нами, девочками.
– Закрой рот, а? – сказал Миша, не отрываясь от камина, который пытался разжечь.
– Грубиян!
Она бросила в него журнал – тот, что вечно таскала с собой. Журнал смачно шлепнулся на пол. Иван Денисенко сорвался с места, подобрал и с поклоном вернул Зое. Елена фыркнула. Зоя улыбнулась и кивнула. Иван расцвел. Зоя была в черном коротком платье с открытой спиной, вокруг шеи – добрый десяток длинных ниток розоватого жемчуга, в ушах крупные сферические жемчужины мабе – тоже розоватые.
Иван плюхнулся рядом и сказал вполголоса, настойчиво заглядывая ей в глаза:
– Завтра обещали солнце, хочешь, поработаем? Здесь классные пейзажи, сосны реликтовые, а Гнездо под снегом – вообще фантастика! Закутаю тебя в меха… – Он поцеловал кончики пальцев.
– Можно, – сказала Зоя. – Только я люблю поспать.
– Давай в десять, когда тени еще синие. Мишка отпустит?
– А мы не спросим, – хихикнула Зоя.
– Марго, а если поискать? – сказал Дим. – У нас же всегда пойла завались! Я свой энзэ уже спалил… Может, посмотришь?
– Втихаря спалил?
– Не, мы с Иваном. Правда, Иван?
Иван не услышал, вибрировал около Зои. Миша время от времени метал в них убийственные взгляды. В разговоре участия он не принимал, разжигал камин – в доме было прохладно. Елена примостилась рядом, смотрела. Слабый оранжевый огонек заплясал под сквознячком. Елена протянула к теплу руки, коснулась его плечом. Миша отодвинулся.
– У меня ничего нет, – сказала Марго. – Только пара бутылок пива и домашнее яблочное вино… кисляк на любителя. Есть еще ежевичное… – Она пожала плечами.
– Да, ситуевина. Надо бы дядю Пашу потрясти.
– Не даст, – сказала Марго. – Жлоб. А ключи у него. Рубану выдает, значит, есть.
– А если Мэтра попросить? – вмешалась Елена. – Пусть скажет дяде Паше.
– Мэтр в образе, – сказала Марго. – Творческие терзания и депресняк. Ничего он никому не скажет. Да и спит уже, наверное.
– Пойду, возьму за шкуру дядю Пашу, – сказал Дим. – Он мужик понимающий. Сейчас изобразим.
– Девчата, накрывайте на стол! – сказала появившаяся на пороге Лиза. – Марго, командуй!
На нее приятно было посмотреть: небольшая, ладная, в синем платье и пестром переднике.
– Лиза, у дяди Паши пойло есть? – спросил Дим. – Если потрясти?
Лиза засмеялась дробно, махнула рукой:
– Не знаю! А где журналист?
– Пропал. Тут у вас места плохие, кто не знает, лучше не соваться.
– Хорошие места. Хозяин любит. Охота опять хорошая…
– Может, попросишь?
– Ой, нет! Я к нему не мешаюсь, иди сам.
– Удачи! – желает Иван, и Дим уходит.
– Елена, Зоя, Стелла! – кричит Марго. – Девочки, подъем!
Стелла вскочила первой, отложив книжку. Казалось, она чувствует себя неуверенно в чужом доме, среди чужих. Она подошла к Марго и спросила, что делать. Марго снисходительно ответила, что нужно достать из буфета тарелки, квадратные, с драконом…
Елена стала доставать бокалы. Зоя по-прежнему сидела на диване – накрывать на стол ей было неинтересно. Рассматривала длинные акриловые ногти цвета ядовитой малины.
…Они засиделись за полночь. Дим разжился у дяди Паши двумя литрами водки – вырвал из глотки, фигурально выражаясь. Елена достала миндальный ликер из личных запасов. Горел, потрескивая, камин; ритмично вспыхивали фонарики на елке; пили за Новый год, творчество, любовь, мелодично звякали бокалами; ветер, подвывая, швырял в окно снежную крупу, и казалось, что там бьется жесткими крыльями саранча – в природе похолодало, прекратился надоевший мокрый липкий снег, а потом вдруг посыпали сверху жесткие дробинки льда. В гостиной было уютно и по-домашнему. Когда опустели тарелки, Марго скомандовала убирать со стола и нести чашки.
