Старший следователь в своей жизни видел, как человек пытается выглядеть лучше себя самого. Это нелепо и даже комично. В ходе разговора он замечал, что у таких людей очень занижена самооценка. Какие-то комплексы детства, взращенные, чаще всего родителями, не дают человеку в незнакомой среде, или просто перед чужими быть самим собой. Страх упасть в глазах незнакомца затуманивал их сознание. Савелию Петровичу очень было жаль таких людей. Ведь, даже не зная того, они находились в рабстве своих комплексов. Разные мысли посещали старшего следователя относительно этих подследственных. Иногда даже думал: «И ведь, не скажешь человеку: посмотри на себя со стороны, что за поведение? – А не говорил, потому что знал: расценят как оскорбление, непременно, а потом жалобы начнут сыпаться на его голову, – и нет, этого он точно не хотел». – А вот общение с такими людьми давалось тяжело. Сдерживался чтоб не оскорбить случайно, но, когда совсем не выдерживал, показывал запись с допроса, под предлогом напомнить сказанные детали, а на самом деле в надежде, что человек увидит свою нелепость и хоть чуть-чуть над собой поработает. К своему, глубочайшему удивлению, он каждый раз сталкивался с одним и тем же. Все, как один твердили: «Не может быть! Это не мой голос! – или же – Это, что я так говорю? У вас плохая звуковая запись! – а иногда, даже, так – А-а-а, решили меня разыграть, специально! Будто, я не помню, что я говорила! Со мной такое не пройдет! Ваша подделанная видеозапись при экспертизе сразу развалится как песочный замок! Меня так просто не разведешь! Ишь, чего удумали!» – Реакция у всех была своя, но никто не хотел признать, что вся проблема именно в них, и это они пытаются быть другими людьми, а запись настоящая.
И снова чувство голода напомнило Савелию Петровичу о домашнем ужине, который пустил свой аромат по всей квартире, и так тоскливо стало его желудку. Раиса Максимовна обещала ему сегодня домашнюю лапшу, сваренную в бульоне из домашней ароматной курочки, с душистым перцем и лавровым листочком… ммм… сваренной до такой степени, что мясо само отстает от косточки, такое сладкое сочное. Как же он сейчас мечтал о ней. И в один миг его желудок так скрутил, что мужчина понял: надо что-то предпринимать. В противном случае голодный обморок не миновать. Выглянув в коридор, сотрудник НБР подозвал официанта, попросив принести ему чёрный сладкий чай.
– Попрошу простить меня, Леди, просто я не планировал так допоздна работать. А шо-то получается, шо я ещё надолго тут застрял. Моя супруга сегодня такой ужин мне приготовила, а я, – он грустно взглянул на Наталию Романову, – здесь сейчас с вами разговариваю. Эх…, курочка моя с лапшичкой, – на секунду замечтался старший следователь. – Вы уж меня простите, – улыбаясь, промолвил он, – продолжайте, голубушка, – закрыл дверь в кабинет и присел на стул, возле огромного деревянного овального стола.
Женщина же сидела в центре, во главе стола на мягком темно – зеленом кресле из кожи питона, сделанном под заказ лично для Рафаила Борисовича.
Напротив неё, на другом конце стола, примостился помощник следователя. Молодой высокий кудрявый паренек, Костя, которого старший следователь взял с собой в НБР. Он записывал допрос под протокол. Одним из условий перехода в новую структуру и стал Константин. Ради него, Савелий Петрович рискнул податься в новоиспеченную структуру.
