– Не плохо,– только и смог сказать Билл, окинув быстрым взглядом, неприметный домик и заметил, что из дымохода едва видимыми клубами в ночное звёздное небо подымался дым, который быстро рассеивался в темноте.
– Если не сказать хуже,– пробормотала Мэгги, увидев, что по левую сторону от входной двери располагалось едва приметное и единственное в доме окошко.
– Проходите,– пригласил отшельник и открыл дверь.
Билл и Мэгги лишь переглянулись, но всё-таки поднялись по нескольким ступенькам и зашли в хижину, тот час начав осматриваться по сторонам. Фримэн последовал за своими гостями, притворив за собой входную дверь.
Все трое оказались в комнате размером пять на пять метров. В царившем здесь полумраке по обе стороны виднелись два других дверных проёма, которые на первый взгляд пугали своей чернеющей пустотой. В наступившей на мгновение тишине из камина, расположенного напротив входа, раздавался треск догорающих дров, исходившие от которых ярко-красные языки пламени, тускло освещали комнату и всё что в ней находилось.
– Я сейчас подброшу в камин немного дров. А вы пока садитесь на кровать,– предложил Фримэн и подошёл к столу, находившемуся в центре комнаты, на котором взгромоздилась керосиновая лампа. Достав из кармана брюк коробок спичек, Гарри зажёг лампу и начал устанавливать средний размер огня, чтобы в хижине не слишком было ярко. Заметив по правую сторону от камина кровать, парочка журналистов медленно обошла стол и осторожно уселась на её край, постаравшись тем самым особо не помять аккуратно сложенное одеяло, которое, как показалось Мэгги, всё-таки давно не стиралось. Между камином и кроватью стояла в пол метра высоты корзина доверху наполненная мелко нарубанными дровами, сплетенная из веток какого-то кустарника, произраставшего вероятнее всего неподалёку от хижины. Возле кровати также стоял деревянный табурет, который Фримэн наверняка сколотил собственными руками. Разобравшись с керосиновой лампой, Гарри поставил табурет у стола напротив камина, в котором огонь почти погас, подошел к корзине с дровами и, взяв их нужное, как он посчитал, количество, бросил к догорающим остаткам. Ковыряясь кочергой в пепле, Фримэн решился первым заговорить, удивившись странному молчанию обоих журналистов, которые то и делали, что наблюдали за всем движениями Гарри.
– Как видите, я к нашей встрече основательно подготовился,– начал говорить отшельник и улыбнулся.– Достал фонарик, керосиновую лампу. Прибрался в хижине. Вообще-то мне хватает огня и от камина. В нём я и еду себе готовлю…
Билл лишь кивал в ответ, а Мэгги, сложив на груди руки, тупо уставилась, как ей показалось, в плохо вымытый пол. Когда же дрова в камине уже хорошо разгорелись, Гарри наконец-то отставил в сторону кочергу, выпрямился и подошёл к столу. Усевшись на табурет, он положил правую руку на крышку стола, а другую на колено и произнёс:
– Ну, что начнём наше интервью?
– Да, конечно,– подал свой голос Вудворд и, достав из внутреннего кармана джинсовой куртки диктофон, включил его и, направив микрофоном в сторону Фримэна, объяснился.– Я запишу наш разговор на диктофон, а затем по этой записи составлю более подробную статью.
– С чего начать?– переспросил Фримэн, после того, как немного прокашлялся, особо не удивив журналистов, задав часто задаваемый вопрос, с которого по обыкновению и начиналось практически каждое их интервью.
