Миссис Огилви решила, что настал подходящий момент, и появилась с чайником и чашками.
– Сейчас ему было бы лучше подкрепиться вот этим, дорогой, – сказала она с интонацией воплощенного благоразумия. – Бренди излишне возбуждает.
– Надо отвечать за свои поступки, дружище. – Огилви протянул стакан. – Первейшая заповедь…
Между столиками ресторана с трудом пробирался калека. Он передвигался при помощи двух палок, поддерживаемый молодой женщиной. Его усилия смущали едоков, никто не притронулся к ножам и вилкам, пока несчастный не скрылся из глаз.
* * *
– Итак, вы разговаривали с нашим приятелем, по существу, только в день его прибытия. – Берр снова вернулся к Роуперу.
– Да, если не считать «доброе утро» и «добрый вечер». Куэйл просил меня не играть с огнем, и я выполнил просьбу.
– Но как же, был ведь еще один разговор… Вспомните… Перед самым его отлетом.
– Роупер спросил, не катался ли я на лыжах. Я сказал: «Да». Он спросил: «Где?» Я ответил: «В Мюррене». Он спросил: «Какой в этом году снежок?» Я ответил: «Чудесный». Он сказал: «Жаль, что у нас нет времени сорваться туда на пару деньков, моя девочка умирает от желания попробовать свои силы». Конец разговора.
– Она тоже была при этом – его девочка, как ее, Джемайма? Джед?
Джонатан сделал вид, что роется в памяти, втайне снова и снова радуясь тому, как открыто она на него посмотрела. «Вы, наверное, здорово катаетесь, мистер Пайн?»
– Он называет ее Джедс. Во множественном числе.
– Он всем придумывает имена. Способ подкупить человека.
«Это, должно быть, совершенно восхитительно», – прибавила она с улыбкой, которая могла бы растопить вершину Эйгера.
– Говорят, довольно мила, – продолжал Берр.
– Если вам нравится такой тип.
– Мне все типы нравятся. Опишите ее.
Джонатан постарался изобразить на лице разочарование.
– Да не знаю… не знаю… довольно стандартная… черные шляпы с мягкими полями – замашки миллионерши… Кто она, кстати?
Берр тоже сделал вид, что его это мало заботит.
– Тип гейши высшего класса. Школа при монастыре. Верховая охота с гончими. Итак, вы с ним имели дело. Знайте, он вас теперь не забудет.
– Он не забывает ни о ком. Помнит всех официантов по именам.
– Но ведь Роупер не у каждого спрашивает мнение об итальянской скульптуре, не так ли? Это обнадеживает. – Кого обнадеживает и в чем, Берр не уточнил, а Джонатан не был расположен спрашивать. – Он все же купил ее. Не родился на земле человек, который мог бы отговорить Роупера от покупки вещи, на которую лег глаз. – Берр утешился огромным куском телятины, отправив его целиком в рот. – Спасибо за проделанную работу. А одно наблюдение, в ваших докладах Куэйлу, выше всяких похвал. Это телохранитель-левша, с часами на правой руке, меняющий вилку и нож местами, когда голоден, это классика!
– Фрэнсис Инглис, – как выученный урок произнес Джонатан. – Спортинструктор из Перта, Австралия.
– Его зовут не Инглис, и приехал он не из Австралии. Это Фриски – бывший британский наемник, и за его мерзкую рожу дают большие деньги. Это он научил мальчиков Иди Амина, как получать добровольные признания с помощью электропробойника. Наш приятель любит англичан, особенно с темным прошлым. И не любит доверять тем, кто от него не зависит, – прибавил Берр, намазывая масло на разрезанную пополам булочку. – Так вот, – продолжал он, ткнув ножом в сторону Джонатана. – Как вам удалось узнать имена всех посетителей Роупера, если вы работаете только по ночам?
