– Видите, кружочки выводят нас на Ямщицкую улицу. А Ямщицкая переходит в Полунинский тракт, – замечает Комаровский. – Помните рассказ Сащенко?
– Но наш ли мотоциклист выезжал на тракт?
– Наш! Один человек даже видел этого гонщика. Дворник, проживающий в доме сорок шесть по Ямщицкой, заметил мотоциклиста, мчавшегося к тракту.
– А когда это было?
– Тут нам повезло. Дворник говорит: «Сразу же после того, как на стройке раздался взрыв. Еще земля не успела успокоиться». Я звонил взрывникам на стройку, узнал время: ноль часов тридцать минут. Через двадцать минут после убийства. Как видите, совпадает… Скорость мотоциклиста, заявляет дворник, была очень большой. Кепка с козырьком, прикрывавшим лицо, темный плащ, перчатки. Показания Сащенко подтверждаются!
– Дружинники и наши сотрудники опросили всех владельцев мотоциклов, – продолжает Комаровский. – В городе и районе. Никто из них не проезжал в первом часу ночи по Ямщицкой к Полунинскому тракту.
– Однако показания дворника и Сащенко совпадают. Ну… а если это был сам Сащенко?
– Подтверждено, что Сащенко ранее никогда не приезжал в Колодин. Он не может знать города. Об этом человеке у нас есть самые лучшие отзывы.
Что ж, Сащенко можно исключить из пятерки. Остается один Жарков. Мы не знаем, где он был в ту ночь, куда выезжал на своем Иже.
– Борис Михайлович, что вы можете рассказать о Жаркове?
– Он у нас заметная фигура, местная знаменитость, – говорит капитан. – Человек легковесный, любит успех, деньги, ресторанную жизнь. Все это, конечно, не повод для серьезных подозрений, а связей с уголовным миром у него нет. Откровенно говоря, мне жаль Лену Самарину. Ее считают невестой Жаркова. Она девушка открытая, ясная, с чистым сердцем… А он не очень порядочно ведет себя по отношению к ней. Обманывает, обижает, но в трудную минуту всегда ищет у нее помощи. Не знаю, как быстро покатился бы он по наклонной, если бы не Лена. Вот какая петрушка… Я ведь Лену давно знаю, да и вы, Павел Иванович, тоже.
Капитан, вздохнув, испытующе смотрит на меня. Очевидно, наша встреча с Ленкой в ресторане и ночное путешествие не прошли незамеченными для Колодина… Интересно, действительно ли боязнь потерять Лену удерживает чемпиона в Колодине?
– А вчера Жаркова видели вместе с дочерью Осеева, – как бы вскользь бросает Комаровский.
Вот как, чемпион, вы успеваете всюду!
– Очевидно, они не вчера познакомились, – говорит капитан. – Но об этом мне ничего не известно.
Дочь инженера Осеева заметно осунулась с тех пор, как я видел ее. Глаза тусклые, обращенные внутрь. Чуть приметная гримаса раздражения на лице.
Завтра похороны. Будет долгий путь на Мольку, где в защищенном от ветров распадке приютилось кладбище.
Старушки в платочках будут бросать с машин еловые ветви, угощать «панафидкой». Для них, старушек, хоть горький, но привычный ритуал, а для Осеевых – ни с чем не сравнимая боль. Я только вношу лишнее беспокойство в эти суетные черные дни, дни прощания.
Сверстники – физики, летчики, геологи, здоровые, веселые хлопцы, – знаете ли вы подлинную тяжесть грубого милицейского дела?
– Скажите, вы давно знакомы с Жарковым?
Она отвечает бесстрастным глухим голосом:
– Мы познакомились, когда я первый раз приезжала в Колодин.
Она не спрашивает, почему меня интересует Жарков. Ей все равно.
– Он подошел ко мне как-то… в магазине. Сказал, что знает отца. Помог донести домой покупки.
