– Вскоре я вернусь в Вашингтон, – сказал я. – Позвонить тебе?
– Если у тебя не будет ничего лучшего.
– А ты захочешь увидеться со мной?
– Если у меня не будет ничего лучшего.
– Неужели ты такая жесткая, какой хочешь казаться?
– Жестче, Граймс, много жестче. Для чего же ты вернешься в Вашингтон?
– Возможно, ради тебя.
– Повтори еще раз, пожалуйста.
Я повторил.
– Ты хорошо воспитан. А может, ради чего-нибудь еще?
– Ну, допустим, – протянул я, обдумывая, как получше использовать удобный случай, чтобы получить нужную информацию, – я разыскиваю кое-кого.
– Кого же именно?
– Одного моего друга, пропавшего из виду.
– Здесь, в Вашингтоне?
– Не обязательно. В стране или даже за границей.
– Ты что-то чересчур таинственен, не находишь?
– Как-нибудь при случае все расскажу тебе, – заверил я, убежденный, что это никогда не произойдет, но довольный, что по счастливому стечению обстоятельств оказался в постели с женщиной, чья служба, в частности, связана с розыском скрывающихся людей. – Это частное, весьма деликатное дело. Как же мне все-таки заняться поисками друга?
– Есть много мест, куда ты можешь обратиться. Скажем, в налоговое управление, где найдется его адрес на последней декларации о доходах, которую он заполнял. Или в управление социального обеспечения, где имеются записи мест его работы. Данные о нем могут быть в управлении воинской повинности, но они, наверное, уже устарели. Наконец, загляни в ФБР. Правда, никогда не знаешь, что именно добудешь в этом заведении. И еще остается Госдеп. Все зависит от того, есть ли у тебя связи с нужными людьми.
– Найдутся, – сказал я, полагая, что нужные связи у тебя в кармане, когда там сто тысяч долларов.
– Возможно, тебе еще легче найти своего друга, если ты сам детектив или что-нибудь вроде этого.
– Что-то вроде, – уклончиво пробормотал я.
– В конечном счете все дороги ведут к нам, в Вашингтон. Здесь театральный форум нашей жизни. На представлениях все, за исключением избранных, стоят. Самые лучшие места заполнены актерами.
– И ты тоже актриса?
– Я на беспроигрышной роли. Получаю восторженные отзывы из лучших постелей города. Тебя это шокирует?
– Немного.
– И откуда только берутся такие невинные простаки? – Она потрепала меня по щеке. – И все же должна сделать тебе комплимент. Твое исполнение было почти самое лучшее. Даже не хуже, чем у некоего сенатора из западного штата, чье имя я не стану называть. До тебя он считался лучшим, но беднягу прокатили на последних выборах, что очень на него подействовало, и он скис.
– А я и не подозревал, что участвую в представлении.
– Ты же приехал в Вашингтон, а тут каждому надо выкладываться и делать вид, что доволен своей ролью.
– И тебе также?
– Не дурачься, милый. И мне, конечно. Неужели ты думаешь, что если я хоть еще сто лет проторчу в своем министерстве, то это будет иметь какое-либо значение для тебя, для «Дженерал моторс», для Объединенных Наций или для чьей-нибудь любимой собачки? Я лишь участвую в общей игре и забавляюсь, подобно остальным, потому что этот город – лучшее место для таких забавников, как мы. Единственное, в чем я действительно убеждена, так это в том, что Америка превратилась бы в величайшую страну в мире, если бы всем в Вашингтоне, от президента до швейцара в департаменте, позволили исполнять свои обязанности лишь две недели в году.
Я допил виски, меня неудержимо клонило ко сну, и я с большим трудом подавлял подступающую зевоту.
