Девочка вскрикнула, хотела выбраться через правую дверцу, но дверь не открывалась, ей что-то мешало. Она перекатилась по сиденью к левой дверце, надавила на нее всей массой, выпала на улицу, но ее тут же схватили за шиворот и швырнули обратно на сиденье. Что-то сухо хлопнуло, она почувствовала страшную боль в боку и стала проваливаться между сиденьями. Прозвучал второй хлопок…
Убийца сунулся внутрь, проверил, все ли сделал правильно. Подогнул ноги девочки, торчащие наружу, захлопнул дверцу. Нужно было спешить. С севера приближалась машина – свет противотуманных фар пытался прорезать туман…
На этот раз о происшествии сообщили быстро. Экипаж ДПС проезжал по встречной полосе, и один из инспекторов заметил стоящую на противоположной стороне машину. Ее тонировал туман, дверцы были закрыты. Возле машины никого не было. В принципе обычное явление, никому не возбраняется стоять на обочине. Но в том и дело, что машина стояла не на обочине, а на первой полосе, предназначенной для движения. Поблескивали огоньки аварийной сигнализации.
– Останови, – сказал он напарнику, – сбегаю, гляну.
– Зачем? – пожал тот плечами. – Мы, что, теперь из-за позавчерашнего ЧП будем проверять все машины?
– Останови, говорю, – упорствовал первый. – Если все в порядке, поедем дальше. – Он был еще молодой, не вжился во все особенности несения государственной службы. Не осознал еще, что здоровая лень – такая же неотъемлемая часть работы, как полосатый жезл и примерное знание ПДД.
Водитель пожал плечами, прижался к обочине, а когда товарищ покинул машину, тоже выбрался наружу и на всякий случай подтянул поближе выданный начальством «АКСУ». Молодой инспектор перебежал дорогу, перелез через барьер, разделяющий встречные полосы. Стало как-то не по себе, словно к ногам привязали гири. Светало, но движение пока не уплотнилось. Он засеменил к машине, решив от греха подальше расстегнуть кобуру. Двигатель «Дэу» был выключен, работала аварийная сигнализация. Водительское место пустовало. Когда инспектор заглянул в окно, ноги его подкосились, а в горле образовался спазм. Он выдернул пистолет, перевел дыхание и двинулся в обход капота, держа пистолет в вытянутой руке. Увиденное повергло в полную прострацию. Туман еще не рассосался, но вблизи все было видно отчетливо. Инспектор бросился к маленькому тельцу, которое лежало недалеко от мертвого мужчины, опустился на колени, перевернул и, отшатнувшись от него, как от прокаженного, вскочил на ноги. Хотел крикнуть, позвать товарища, но рвота хлынула из горла – едва успел согнуться…
Не прошло и получаса, как место преступления оцепили. Для проезда транспорта в южном направлении осталась одна полоса. Повсюду стояли полицейские машины, автомобили ДПС. Движение уплотнялось, создавалась пробка. Любопытные водители выходили из машин, лезли через ограждение. Сотрудники ППС отгоняли их, не стесняясь в выражениях. Шок прошел, служебные обязанности никто не отменял. Работали те же опера, те же криминалисты, снова охал и вздыхал упитанный медэксперт Герберт. У места происшествия начиналась неприличная давка. Кто-то из начальства сообразил – фотографы отработали, криминалисты тоже сделали свое дело, какого дьявола вы тут создаете рекламу?! «Дэу» отогнать на обочину, тела до прибытия машины из морга сложить там же, и укройте их, ради бога, чем-нибудь! Снова метался капитан Лосев из Глазова, нервничал пуще прочих, отдавал противоречивые приказы. Одну из полос, худо-бедно, освободили, и затор на дороге начал рассасываться…
