Ночью. Сборник рассказов - страница 7

– Здравствуйте, Игорь Михайлович! Очень рад вас видеть, но давайте сразу к делу!

Сидящий напротив хорошо одетый мужчина, пожилой и немного тучный, тоже попытался приосаниться, но так и остался полулёжа.

– Ни для кого, наверное, уже не секрет, и я даже больше скажу: каждый ребёнок знает: вот такое несчастье – наступил кризис. Ну, как кризис – слово это, как и вся сложившаяся ситуация, навязано нам Западом, и мы теперь живём вот с этим, несмотря на то, что, объективно говоря, мы-то в этом не виноваты. Но, тем не менее, что есть, то есть, и в связи с этим, собственно, мой вопрос к вам, как к представителю той силы, которая и несет ответственность – подчеркну, реальную ответственность – за экономическую ситуацию в стране, и я позволю себе здесь процитировать великого русского писателя Герцена: «Что делать?»

– Спасибо за хороший вопрос, Витя, – мужчина легко подавил зевок. – Но прежде разрешите вас поправить: Герцен написал «Кто виноват?» – а этот, безусловно, актуальный в царское время, вопрос сейчас контрпродуктивен. «Что делать?» – такой вопрос в одноимённой поэме задавал Некрасов. И вы знаете, вопрос этот очень важный. И мы всегда привыкли на него отвечать, именно вот на конкретный вопрос. Лично меня этому учили в высшей школе милиции. И учили, надо сказать, хорошо! Именно там мы разбирали вот эту знаменитую поэму, и все вместе учились давать ответ на такой вопрос. И я вам уверенно заявляю: если бы хотя бы каждый десятый у нас в стране получал такое образование, то и проблемы бы такой не возникало!

– Полностью с вами согласен, Игорь Михайлович! Но, как вы верно подметили в своем ответе, вопрос первый, он такой, скажем так, довольно философский, если не сказать – абстрактный. И в теории у нас всё действительно хорошо, но реальность вносит свои коррективы, и вот у меня есть последние данные социологических опросов, – молодой человек посмотрел на воображаемый документ в руках. – И там говорится о том, что всё больше людей, наших с вами, между прочим, сограждан, жизнью сегодня активно недовольны, причем даже настолько, что готовы выходить на акции протеста, пусть даже они организованы маргинальными силами.

За время вопроса мужчина в кресле, наконец, нашел силы собраться и полностью сидел в кресле, как большая горилла, опираясь руками вперёд.

– Знаете, тут, прежде всего, надо разобраться, что за это опросы такие. Потому что, как говорится, есть опросы, и есть опросы. И не имеют ли влияния на эти вот данные, что вы озвучили, те самые силы. Маргиналы, о которых вы только что говорили.

– Понимаю ваш скепсис, Игорь Михайлович, и, наверное, если бы кто-то со стороны, как я вам сейчас, мне эти данные озвучил, я бы тоже задал такой же вопрос. Потому что мы тоже понимаем, что сегодня кто угодно буквально может купить себе диплом в переходе, назвать себя социологом и проводить какие угодно опросы, а точнее, выдавать за них свои нарисованные данные. Но тут всё честно. Наши опросы.

Молодой человек терпеливо подождал, пока его собеседник почешет короткую седую бороду. Тот ещё пару раз оглянулся по сторонам, сделал пару глотков воды и определился с ответом:

– Ну, хорошо. Оснований не верить вам, Витя, у меня, конечно, нет. Но я почему так спросил про опросы? Потому что очень важно, кто и как говорит с человеком. Вот есть люди, которые политикой интересуются, а есть просто обычные люди. Ну, вот даже на конкретном примере. Есть у меня сосед, Иван Иваныч, мы с ним на лестнице пересекаемся, когда курим. Нормальный такой мужик, охранником работает, выпить может, но без фанатизма. И вот я представляю, приходит к соседу моему такой вот опрашивающий. И рассказывает, как у нас всё плохо, а Иваныч, чё, мужик простой, что там происходит вокруг, особо не интересуется. Ну, и соглашается со всем, конечно. А потом его спрашивают: «А ты вот готов выйти на митинг, чтобы жизнь стала лучше?» Ну а Иваныч-то, чё, мужик простой. Его так спросят, ну, он и скажет, что пойдет, почему не пойти-то. Но куда он пойдёт на самом-то деле?