Но меня волновало даже не это. Душевые в недавно построенном общежитии работали, и воды, в том числе горячей было в избытке. Можно было смыть с себя и пот и грязь. Но как смыть с себя мужской похотливо-оценивающий взгляд я не знала.
Из-за постоянной жары мы раздевались, чуть ли не до трусиков, щеголяя в коротких шортах и с открытыми пупками, будто на пляже.
Кроме нас, в теплице работало еще пять женщин и два парня. Один из них, белобрысый и худой, словно жердь, Макс, жених Ирки Шестаковой – «старшей», или как здесь называли – бригадира, соседствующей с нами комнаты в общежитии.
Мне рассказали, что Ирка «переписалась» к жениху сюда из Зоны. Из-за этой «великой» любви она вела себя тише воды ниже травы, даже уняв свой непростой нрав. Поговаривали, эти двое, уже написали заявление о регистрации брака и переводе их на другое место работы, в поселок, за пределы колонии, что не запрещалось. Только я не могла понять, почему Макс все время пялится на меня и гаденько улыбается при этом. Ирка, будто хищница, вечно не выпускающая своего «благоверного» из поля зрения, уже начала что-то подозревать. Несколько раз, я замечала на себе ее злой «убийственный» взгляд. «Только этого мне для полного счастья не хватало, – думала я. – Женщины, ослепленной ревностью».
«Неприличное предложение» Макс сделал мне, когда Ирка по какой-то причине отсутствовала на работе. За нее осталась Рыжая Марта, ее негласная заместительница, но той было не до Макса. Все утро она строила глазки другому парню, а в обеденный перерыв они вдвоем незаметно куда-то исчезли. Проходя мимо подсобки, мы услышали приглушенные стоны, доносящиеся из-за дверей.
– Сегодня зарплата, – хихикнула одна из девчонок и сделала неприлично-сексуальный жест рукой и языком.
– Дура, Милка, – засмеялись остальные, но представление им явно понравилось.
Уже ближе к вечеру, жених бригадирши, улучив момент, когда никого не было рядом, неслышно подкрался ко мне сзади, обхватил и прижал к себе. Его руки стали жадно мять мою грудь. От неожиданности я вскрикнула, но он, тут же, зажал мне рот ладонью.
– Ладно тебе, – кислый запах пива волною ударил в нос. – Я же знаю, ты не прочь покувыркаться. Пошли в подсобку.
– Ты, придурок! Ирка убьет тебя и меня, – зашипела я, чтобы никто не увидел нас в таком положении.
– Она на свиданке, с сеструхой. Будет только завтра. Так что не боись, успеем пару раз, – и он полез мне в шорты.
Я извернулась и хотела дать ему затрещину, но он поймал мою руку и насильно стал целовать.
– Макс! – визгливый голос оторвал его от меня. Глазки парня забегали.
– Еще поговорим, – буркнул он, и пошел к стоявшей поодаль Рыжей Марте. Они о чем-то поспорили, и я увидела, как Макс показал женщине кулак.
У меня оставалась надежда, что после этого он успокоится, но я ошибалась.
4
Наконец, мне дали длительное свидание с мужем. Я так надеялась, что он привезет дочку, ведь здесь разрешались свидания даже за пределами колонии. В поселке можно было снять комнату, или даже домик, и целых три дня провести с родными. Но Киру Антон не привез.
– Милая, везти ребенка в такую даль, чтобы она видела, в каких условиях живет ее мать, это безнравственно! – убеждал он меня.
«А не безнравственно быть на свободе, когда за тебя родная жена сидит», – зло думала я. Но, конечно, не сказала. Я слишком соскучилась по нему, по его рукам, по ласкам, по его запаху. Он пах домом, той, привычной жизнью, что я не увижу еще очень долго. И я «вдыхала» его, наслаждаясь и трепеща, стараясь удержать этот запах как можно дольше в своем сознании.
