важно помнить о чем-то, о чем я забыл
как блестит отравленная река
как концлагерь просторно сквозит
словно и не закончено всё
*
хотелось бы снова оказаться
перед американским посольством, корейские
служительницы правопорядка зачитывали
протокол, но я видела, помнится, в их глазах
нечто такое, что испытывала сама
каким образом вообще эта встреча
оказалась возможной: ино-
планетное фактически существо
стоит с плакатом
отказывается перейти дорогу
а другое инопланетное существо
проговаривает закон
медленно пролетаю с плакатом мимо одной из систем
хрупкие полицейские, будучи
представительницами Неизвестночего-1,
выталкивают меня на противоположную сторону улицы
понимаю
обэриутов не существовало
работа скорби не имеет конца
так что ищу тебя глазами среди толпящихся у суда))
снились институты, их дыхание
протоколы допросов перемежались
авангардистскими выходками, может быть
наверное, и нас тоже нет
мы персонажи легенды о подводном городе,
появляющиеся в единственном эпизоде
молодой поэт пересказывает свои мысли
относительно интерьера
заведения, где они греются в перерывах
кухня этого заведения как бы вынесена внутрь зала
некоторым посетителям приходится наблюдать
за беззвучными движениями работников
сквозь плотное стекло
что-то про океанариумы, завернутые друг в друга
он говорит без отчаяния, так, как будто
у них получится многое изменить
*
Во тьме солидарности я еще не один.
Будь моим мr. poopybutthole, то есть
непроницаемой грезой, голографической
ерундой, скрепляющей мир.
Турагент срывается с выученного маршрута,
дрейфует по улицам Сити.
Красная геометрическая фигура навстречу летит.
Из этого следует только
то, что возможно не согласиться.
Без гарантий, вслепую, всегда опасаясь
гонцов, говорящих радостные слова —
набор вероятностей, спрятанный
от закрытого ока.
«Меньше парься», – шепчет сосед.
Нужно будет пройти через многое.
Психика – серии рваных
гребков в холодной воде.
Но также —
стая бликующих птиц, если помнишь,
в местах, проявленных на секунду.
Полароидный снимок, подпись на оборотной.
«Тело реальной политики
тлеет в провинциальном пейзаже».
*
Целый день переписывались, слякоть на улицах.
Хотя за несколько дней до этого выпал снег.
Ты думала о самоубийстве, я даже
решил снять изображение Аронзона со стены.
И вместо него прицепить фотографию Дуга Рикарда,
распечатанную ранее, разрезанную по ошибке
на четыре равные части. И всё же
этот образ остается для меня важным.
Целый день переписывались, вспоминали
выпавший снег, путешествие по хорошим
лакунам внутри тела памяти. Я
не спал всю ночь, как бы шатаясь
от стены к стене, от ссылки к ссылке, так что
то утро, когда выпал снег, обернулось
неожиданной радостью, отменившей
мысли о самоубийстве, я даже
написал тебе: «я поэт!». Однако стоит вернуться
в день переписки, серого неба.
Ночью, когда ты поблагодарила
меня за внимание, оказалось,
кто-то третий присутствовал между реплик.
Сколько времени? Что он хотел сказать – разоблачая
себя самого – этими гифками? Ведь он их отправил
в ту секунду, когда мы оба почувствовали, что нужна пауза
в разговоре.
Анархизм против сохранения территорий.
Безусловное гостеприимство разворачивается паразитизмом.
Что-то сломалось тогда. Но я до сих пор пытаюсь представить,
сколько еще скрытых данных хранят архивы
безобидных решений; самые мрачные
мысли посещают меня, и они похожи
