Номинар - страница 32

– Святые грешники, никому из нас не обязательно знать про тебя и твои… Мы тебя поняли, – взмолился я, осознав весь масштаб своей ошибки.

– Прекращу, если только он наконец сядет, а то стоит надо мной будто Страж или сама Смерть, – пожаловался хозяин дома, глядя почему-то на меня, а затем развернулся к причине своего раздражения. – Акки, моё гостеприимство безгранично, но прояви уважение лично ко мне и прекрати доставать своей упёртостью. Места полно, размести своё упрямство где пожелаешь, но у меня на виду.

Акки не стал больше спорить и опустился на диван к Ниро, ему о любовных похождениях нашего наставника знать совершенно не хотелось: мы и без того вдоволь наслушались о его «геройских подвигах» раньше, чем сами к ним приступили. Рэк выдохнул с облегчением и пошёл ставить новый чайник.

– Спасибо, Акки, – сереброволосая подруга признательно кивнула и опустила ноги на пол. – Я понимаю твоё желание, Рэк. Никто не охотится на нас сегодня, но неприязнь и зависть никуда не делись.

– Вместе с суевериями насчёт нашей нечеловеческой выносливости, – раздался с кухни низкий голос. – Сколько женщин жаждут убедиться, что слухи не лгут на сей счёт. Ох, вы бы знали. Не смотрите так на меня. Скажу лишь одно. Ещё никто не усомнился в правдивости этого. И не усомнится, пока я жив!

– О, боги, заканчивай! Из тебя песок-то ещё не сыпется?! – взорвался я.

– Нет.

– Только опилки из матраса, – едва слышно прокомментировал Акки.

Ниро вновь спряталась за чашкой, но уже пустой.

Наши с Акки упрёки нисколько не смутили наставника, он принялся разливать новую порцию чая, довольно улыбаясь про себя. Ниро кивнула в знак благодарности и протянула ему пустую чашку, старательно избегая его взгляда. Для неё он был кем-то вроде доброго дядюшки, если не отцом. Рэк вырастил Ниро – с его слов – чуть ли не с пелёнок, и потому поведение заправского ловеласа её смущало похлеще нас.

Беседа потекла в непринуждённом русле, но Рэк вновь попытался незаметно подсунуть нам очередную историю о своих любовных приключениях, и Акки, не выдержав, со звоном поставил чашку на стол и велел прекратить по-хорошему. На удивление наш наставник не считал свои истории чем-то неуместным в присутствии Ниро, а вот материться запрещал.

– Двести сорок восемь, – подсчитал Рэк вслух уже совершенно серьёзным тоном.

По загадочной причине он вёл счёт всем случаям, когда Акки выходил из себя. Если не ошибаюсь, то шестьдесят второй раз пришёлся на стационарный чайник: наш весьма уравновешенный друг запустил его в долгий полёт до самого входа в магазин. На его удачу допотопный прибор не пришиб переступившего порог клиента. Стоит ли говорить, что больше Рэк не подпускал Акки к кухне, когда тот был не в духе. Хотя именно двухсотый раз Акки отметил, разбив чайный сервиз того же возраста, и чуть не вызвал сердечный приступ у меня и Рэка. Наш наставник едва не лишился чувств от потери, а я от его нелепого причитания и попыток собрать осколки воедино. Нехорошо смеяться над чужим горем, но незадолго до этого Рэк сам потешался над пролитой мною скупой слезой из-за сгоревшей куртки. Не просто куртки, а самой любимой, которую он же мне и подарил.

Солнце уже клонилось к закату и пряталось за пыльными кирпичными зданиями Старого города. Не желая остаться в темноте, которая, к слову, нисколько не мешала моим друзьям, я встал и зажёг несколько светильников в главной комнате. Тонконогий торшер рядом с Ниро тёплым светом окрасил её длинные волосы в мягкое золото. Не просто симпатичная девушка, а очень привлекательная, несмотря на пугающие глаза.