Каюмов оторвал от газеты полоску бумаги, свернул ее, как было показано на рисунке, и проделал эксперимент. «Так и есть… Интересно, а не в этом ли смысл нашей жизни? Всё повторяется по кругу, и мы неизбежно возвращаемся туда, откуда пришли…»
Родительский «допрос» тем временем завершился, и собрание подошло к концу.
На крыльце лицея Каюмов закурил. Минут через пять появилась Марта Викторовна. Она коротко взглянула на него и, бросив на ходу: «До свидания, Юрий Тимурович», легко сбежала по ступенькам.
Шлейф духов, оставшийся после неё, напомнил запах воздуха перед грозой – смесь восторга и тревоги. Юрий замер. И вдруг спросил вдогонку:
– Марта Викторовна, вас проводить? – получилось громче, чем следовало.
Молодая женщина обернулась.
– Спасибо, но… нет.
Юрию осталось только смотреть, как подол её плаща колышется по упругим икрам ног.
«Хорошо подумай, старик, прежде чем волочиться за этими ножками, – предостерёг внутренний голос. – Заманят они тебя в петлю Мебиуса, не выберешься, а у тебя семья…»
Юрий поймал себя на том, что уже несколько минут стоит в пустом дворе и смотрит на улицу, где скрылась Марта Викторовна. Сигарета давно догорела, оставив пепел на асфальте и горький привкус на губах.
«Вот ведь…» – подумал он, резко стряхнув наваждение.
Юрий медленно прошёлся по улице. Ему хотелось понять, что его зацепило в Марте? Да, именно так, без отчества. Она ведь показалась ему обыкновенной. И все-таки что? Жест, которым она заправила за ухо волосы? Глаза? Духи? Или ее «нет», про которое он сразу вообразил, что оно окончательное, не дающее никакой надежды на продолжение? В голове всплывали отрывки воспоминаний, мысли путались.
– Ладно, на сегодня хватит, – вслух сказал Юрий. – Как-нибудь разберемся.
И решительно направился к оставленной около лицея машине.
Скинув туфли, Марта села на диван и с облегчением вытянула ноги. Они ныли и требовали, чтобы их побаловали теплой водой с морской солью. «Обойдетесь!» – мысленно осадила их Марта и подмигнула Райту, который терпеливо ждал ее возвращения, запертый в рамках журнального разворота.
Закурив, она с наслаждением затянулась, но в дверь позвонили. Марта затушила сигарету в стоявшей на тумбочке чашке с остатками утреннего кофе и побрела в прихожую. На пороге стояла Жанна. Она жила тремя этажами выше и подружки часто проводили вечер-другой вместе.
Своей корпулентностью, пышными рыжими волосами и неиссякаемым оптимизмом Жанна ассоциировалась у Марты с теплой, разрисованной яркими цветами, русской печкой. Единственным штрихом, нарушающим общую картину, была большая светлая родинка на носу.
Жанна сунула Марте в руки тяжеленный пакет, принюхалась и, быстро найдя источник неприятного запаха, брезгливо понесла чашку с окурком в вытянутой руке на кухню.
– Что за дурацкая манера тушить сигареты, где попало?
– У меня нет пепельницы.
– Тоже мне причина. Приспособь что-нибудь. Хоть консервную банку.
– Неэстетично.
– В курении тоже нет никакой эстетики.
– Спорный вопрос.
Жанна фыркнула, забрала у Марты пакет и начала его разгружать. Ее родители держали фазенду, а муж увлекался тихой охотой. Марте много чего перепадало от их праведных трудов и выручало в наступившие сложные перестроечные времена. Зарплату в лицее задерживали, поэтому магазинные запасы у Марты сводились к молоку и хлебу. Принесенная подругой авоська была настоящим подарком: яблоки, банка маринованных грибов и несколько крупных картофелин.
