Прежде чем выехать в сам город, мы нарезали пару-тройку кругов по той самой промзоне, с которой граничила территория гостиницы и по которой были проложены железнодорожные пути. Солнечная погода позитива этой местности не добавляла. Повсюду громоздились кучи мусора, наполовину скрытые травой и кустарниками горы металлолома. Типичная постапокалиптическая картина, которая, как я подозревал, ещё не раз встретится нам на просторах Родины.
Сегодня был будний день и, наверное, по этой причине на убогой грунтовой дороге нам трижды встретились грузовики, спешащие куда-то с пустыми кузовами. Разъехаться с ними на этом ужасном участке оказалось весьма непростым делом. Особенно это касалось Кита и его широченной машины. Благо водители попадались нам адекватные, и никто не стал орать через открытое окно, или называть нас плохим матерным словом.
Первую на сегодня остановку мы сделали неподалёку, на ближайшей железнодорожной станции, которая, не смотря на вторник, пустовала. На стальной табличке под ржавыми потёками едва читалась надпись «посторонним вход воспрещён», но мы полностью проигнорировали это оповещение. Кит побродил по пустынной потрескавшейся бетонной платформе, иногда присаживаясь на корточки и делая снимки. Высокая прошлогодняя трава закрывала часть обзора на промзону, но при этом делала картину ещё более удручающей.
– Поехали отсюда, – простонала Оксана. – Кит, ты – маньяк. Ты в курсе?
Мистер Тауэр мимоходом глянул на неё и улыбнулся. Судя по всему, он пребывал в восторге. Гай лишь зевнул и пожаловался, что чувствует похмелье.
– А не хрен вчера было так нажираться, – бросил я.
Гай скривился:
– Ой, я вас умоляю! Чем ещё можно заняться в таком «прекрасном месте», по-вашему?
Я молча указал на Кита, а затем на экшен-камеру, на которую снимал всё происходящее, включая москвича-нувориша, лицо которого всё ещё не избавилось от отёчности.
Уже в черте города мы сделали ещё несколько остановок. Одной из них стал магазин «Спортмастер», размеры которого не могли не удивить, ибо для Серова они были явно великоваты. Вовнутрь лично я заходить не стал. Ради интереса это сделали Марина и Ольга, которые вскоре вернулись, равнодушно пожав плечами и сообщив, что ничего, собственно, интересного они там не обнаружили.
Затем мы заглянули на пустующий стадион и давно не ремонтированное здание дома спорта бело-розового цвета, центральный фасад которого свидетельствовал о том, что штукатурка регулярно отваливается от кирпича, а длинные вытянутые окна ещё лет двадцать назад следовало бы заменить на что-нибудь менее пугающее.
– Да уж, – цинично заметила Оксана и посмотрела на меня: – Помнишь, тренажёрный зал в Варшаве?
– Ты нашла, с чем сравнивать, – махнул я рукой. – В Москве тоже всё «тип-топ», правда, господин Гаевский? На каждом шагу фитнесс-центры и тренажёрные залы. Всё элитное, дорогое…
Гай улыбнулся, но вышло у него это как-то совсем уж кисло. Глядя на провинциальный быт, он неосознанно начинал чувствовать себя виноватым в том, что здешняя жизнь так уныла. Я узнал об этом ещё в Перми, после проезда по Мотовилихинскому району с покосившимися домами частного сектора. Тогда мой друг мгновенно поменялся в лице, словно Х.О. коньяк ему дали закусить заплесневевшим плавленым сыром.
Виолетта приблизилась к зданию вплотную и провела по розовой штукатурке рукой.
– Оно мне тоже снилось, – сказала она тихо.
