Какое-то время посидели молча. Потом Николай продолжил разговор:
– Тебе-то легко сказать, а я-то и по другим делам по уши увяз. Ты ж, Евген, многого не знаешь.
– Так, просвети. Чего я могу не знать? Мне казалось, что все в одной лодке.
Евгений попытался сделать вид, что ему всё безразлично, но сам весь напрягся и внимал каждому слову Николая, понимая, что Колян может выдать сейчас какую-нибудь интересную информацию.
– Да не в лодке, а в болоте, – начал философствовать Николай, – Вы-то, игровые, здесь люди приезжие, а мы – боксёры, выросли здесь и после армии все сюда вернулись. Вы здесь по пояс увязли, а мы – с головой. Нас Таксист давно уже всяким криминалом к себе привязал. Ты думаешь, зачем мы с парнями в Красноярск летали летом?
Евген, как можно, более безразличным тоном ответил:
– Ну, наверное, там кого-нибудь поддержать.
Коляну было радостно от того, что Евгений не знает тех секретов, которые знает он:
– Ага, как бы, не так. В Красноярске своей, что ли, поддержки мало?
– Ну, и зачем тогда?
Колян вдруг понял, что слишком разоткровенничался:
– Евген, меньше знаешь – крепче спишь.
Евгений уже не мог сдерживать интерес:
– Да нет. Тут уж, как говорится, сказал «А», говори и «Б».
У Николая появилась радостная улыбка, когда он увидел, что Евгений не может сдержать интерес. Но он не спешил делиться с ним информацией и продолжил говорить загадками:
– И в Красноярске, и в Норильске дел натворили. Я немного с тобой пооткровенничал, потому, как и мы с тобой теперь повязаны мокрухой. Теперь и тебя Таксист на коротком поводке держать будет.
Колян сделал паузу, Евгений продолжал смотреть на него любопытными глазами. Николай заговорил:
– Ну, в принципе-то, пока я того парня не убил, то меня всё устраивало. Бабло есть, Таксист нас грязными делишками не попрекает. Мы в городе – в авторитете. Но, вот убийство – это другое. Не спокойно как-то на душе.
Евген и сам об этом никогда не забывал и знал, что через эту мокруху висит теперь на очень большом крючке, но поделать он ничего не мог. Евгению в чём-то, даже понравилось, что Николай не рассказал ему про свои криминальные дела в Красноярске. Евгений предположил, что и про убийство парня Николай не будет трепаться. После своих раздумий Евгений попытался успокоить боксёра:
– Да всё нормально Колян. Норильск – это такая жопа! И каких только мокрых дел эта жопа не видела. Ведь здесь раньше одни лагеря были, а в них убийцы, насильники, да враги народа. Конечно, после Сталина этого всего здесь немного подсократили, но всё равно… Короче, сам понимаешь, у Таксиста здесь всё на мази. Летом же приезжал в командировку следак из самой Москвы, как раз, по этому делу. Ну, и что? От ворот – поворот ему. Я после этого, вообще, с Таксистом ничего не боюсь.
– Слушай, – обратился Николай к Евгену, – а чегой-то, вдруг, по какому-то самоубийце следак из самой Генпрокуратуры приезжал?
– Да рассказывал мне Таксист, почему такой интерес возник: слишком много лохов мы этой весной обули и, в основном, всё отпускники попадались. Перед отпуском-то сам знаешь, сколько бабла у работяг скапливается. Короче, многие жаловаться пытались, что их развели, но хорошо, что в ментовке у Бикеева всё связано.
– Но приехали-то из-за парня, – перебил Николай Евгения.
– Да это, просто, так совпало. Короче, не бери в голову.
В дверь раздался стук. Оба прекратили разговор и резко посмотрели на дверь.
