– Вам что-то от меня нужно? – Снова вежливо проговорил Штык.
– Не хами, а то невзначай так пидором станешь. – Ощерился пожилой, хотя никакого хамства и не было. Его ставят на место. Легко и доступно опускают, точнее, дают понять, что он и так опустился ниже не куда. Но как раз в их силах, совершить, почти чудо и опустить его ещё ниже. Не убить, нет. Убить просто, это все могут. А вот превратить жизнь в такой позорный ад, что сам будешь умолять о смерти, вот это не каждому под силу.
– Валан, – пожилой снова обернулся, – ты глянь на него. В хате голяк, а он толстенький, ебало круглое. – Снова к Штыку повернулся. – Не только на ширево тратишься, да чушкан?
Штык кивнул, решительно давя бешенство и злобу, нарастающие где-то в глубине души. Что за дела такие? Ведь всё понимает, знает, как опасно сейчас играть в гордость. В натуре ведь могут опустить. А всё равно – внутри всё пылает огнём бешенства. Тише Штык. Тише. Эту тварь блатную ведь можно найти позже. Все где-то живут. Все ходят на работу, в собес, в магазин, ещё куда-то. Засесть у подъезда и пером глотку располосовать, когда дверь откроет – дело-то плёвое. Но только не сейчас! Сейчас нужно молчать и глотать оскорбления, а если сильно хочется, потом пробьёт кто да что и порежет всех по одному. Никто даже не сообразит, кто именно их положил и мести можно будет не опасаться. Главное сейчас не выпендриваться и потом не допустить ошибок.
– Короче, чушка, есть дело. – Пожилой крякнул с натуги и вытащил из кармана пакет. Расправил и покачал им в воздухе. Штык услышал, как радостно лязгнув отвалилась нижняя челюсть – да в пакете полкило, не меньше! – Вижу, тему сечёшь. Полкило, чистяк. Сможешь ширяться пока не сдохнешь.
– На передозе сдохнет за три дня. – Проворчал от входа Валан. – Ему и двадцати грамм за глаза. Всё равно загнётся. В жопу товар бросаешь.
Пожилой указал пальцем на Штыка, который глаз не отрывал от пакета и ничего не мог поделать со слюноотделением – на подбородок потекло, а челюсть закрыть не может.
– Эта жопа с лихом окупит затраты, если всё сделает ровно. Валан, ты же согласился, так? Ну и что теперь какой базар?
– Делай, как знаешь. – Пожал плечами Валан.
– Значит так. – Пожилой убрал пакет в карман и, наконец, отпустило. Штык смог рот закрыть. – Дело простое. Справишься даже ты. Слышал имя, Анна Арсеньева? Так вот…
Штык кивнул. Читал возле газетного ларька на развороте газеты новостей. Смелая женщина, являлась судьёй. А смелая, потому что садила всех, не считаясь с их положением. Отправляла проплаченные дела на доследование. Было дело, она девять раз отправляла обратно на доследование в прокуратуру, дело авторитета Сивого. Там такие бабки прокуратуре проплатили! А она взяла и всё испоганила. Сивого в итоге закрыли. И пожилой требовал «пообщаться» с этим судьёй.
– …всё сделаем. Охраны не будет. Пасём её давно, знаем даже в какое время эта падла драная ссать ходит. Тебе чухан, нужно только оказаться вовремя в нужном месте и посадить на перо нужную бабу. Понимаешь?
Штык кивнул. Но он ни слова не понял из последней речи. Точнее просто не услышал. Что-то изменилось. Голод усилился. Желудок не урчал, он, словно напрягся в струну и вот-вот лопнет. В ушах звенит. Что-то оглушительно шуршит рядом…, до чего мерзкий шелест.
Штык повернул голову на звук – по полу ползёт таракан. Как же громко он ползает! А что так оглушительно стучит? Бум-бум-бум-бум-бум…
