– Стой! А куда мы идём-то в итоге? Нам же одеться надо подобающе. Скажи хоть, кто там будет хотя бы.
– Ну президент там будет, чиновники все местные, бизнесмены, олигархи. Туса в формате бала будет.
Саша сделала выражение лица, которое как бы с сарказмом говорило: «Ха-ха, как смешно!».
– Ну если серьёзно, то народу, как я понял, много не будет. Ну может ещё человек… Ну вот как нас будет. Может меньше, может больше. Ну скорее всего мы главными гостями будем. Одеваться как-то по-особенному не надо, поедем загород, домашняя такая пати будет без особых выпендриваний.
– Ладно, поняла, – сказала она и отправилась в комнату Марка.
– Да, я тоже пойду переоденусь, – сказал Марк и пошёл вместе с ней.
Миша в ожидании засунул руки в карманы, Света и я всё ещё сидели.
– Ну а вы чё? Ну ты, Света, понятно, что одета уже. А ты? – обратился он ко мне.
– А что я? У меня другой одежды нет, да и это нормальная, чё не нравится тебе? – ответил я.
– Да всё нравится… Просто я думал ты тоже пойдёшь переодеваться во что-то… более тусовочное.
– Да нет, мне похуй, да и, как я уже говорил, другой одежды нет у меня.
– У Марка бы попросил.
– Ага, ща, уже бегу. Хватило мне ношения общей одежды бля. В дурке. Я чужое носить ненавижу. Когда надеваешь что-то чужое, то как будто тебе в лицо этот чужой человек дышит изо рта и ты это вдыхаешь полным носом. Мерзость блять.
– Ну незнай, мне вот вообще по барабану, одежда есть одежда. А на рынке ты вот меряешь одежду, например. Тебе не мерзко?
– Ну одно дело, когда просто одежду померили, а другое дело, когда носили её, потели в ней, кожей своей тёрлись со всеми поверхностными хуйнями, жидкостями, жирами-маслами, бактериями, грязью…
– Так её постирать можно просто и всё. Да и с рынка одежду тоже нужно стирать перед тем, как носить будешь её.
– Ой, ты лучше не спорь с ним, это пиздец, – встряла Света.
– Ну я вот так ощущаю, мне противно, – сказал я.
– Ну ладно, это дело каждого, если противно, то и не надо, значит, так делать, – сказал Миша и вздохнул. – Пошлите, может, одеваться пока потихоньку?
– Да, пошлите, – согласился я.
Мы со Светой встали со своих мест и направились вместе с Мишей в прихожую. Там он начал одеваться. Я наклонился и опёрся плечом на стену, ожидая, когда он закончит, чтобы освободилось место для одевания. Он натянул свои ботинки, попросил подать ему куртку, – на что отозвалась Света, – и, надев её, вышел в подъезд.
Я хотел начать одеваться после него, но Света прошла вперёд меня. Она взяла свои сапоги и начала напяливать их.
– Так и будешь над душой стоять? – сказала она мне.
Молча, я повернулся и пошёл на кухню, чтобы попить воды перед выходом, а заодно ещё провести анализ своих ощущений и понять, готов я посикать или нет, потому что научившись терпеть долгие часы, мне иногда без этого трудно понять, что я хочу в туалет.
Дойдя до кухни, а налил себе ещё тёплой воды из чайника, выпил её, облокотившись на стол, думая о туалете, и понял, что не хочу. Вернее, немного хочу, но не настолько, чтобы пойти. Сполоснув кружку, я пошёл обратно в прихожую. Выйдя из кухни, проходя мимо туалета, я задумался о том, чтобы всё-таки попробовать и попытать свои шансы, но из комнаты вышла Саша, одетая в тёмно-синее платье, которое ниже пояса превращалось во что-то типа юбки, до колена скрывающую её ноги в колготках телесного цвета. Её губы стали немного ярче, а глаза немного выразительнее, и в мочках ушей у неё появилось по небольшой серёжке в форме крестика или буквы «Х» или «икс», на которых блестящая чёрная полоска пересекала и накладывалась на блестящую тёмно-синюю полоску. Они были достаточно маленькими, чтобы не вылезать за пределы мочек, и достаточно большими, чтобы их можно было хорошо разглядеть.
