Можно всю жизнь наблюдать за птицами, не понимая, чем воробей отличается от дрозда, но лебедя все признают с первого взгляда. То же самое и с машинами. Возможно, кто-то не отличит «Санфайр» от «Файрберда», но стоит ему увидеть «Роллс-Ройс», он тут же его узнает.
При виде машины Бинг улыбнулся и почувствовал, как к сердцу прилила кровь: сейчас это произойдет. Водитель откроет дверцу и спросит: «Молодой человек, а не вы ли Бинг Партридж, который написал нам по поводу работы в Стране Рождества?» И жизнь начнется. Наконец начнется новая жизнь.
Однако дверь не открылась… пока что. Человек за рулем – Бинг не разглядел его лица из-за слепящих фар – ничего не сказал и даже не опустил стекло. Однако он приветственно мигнул дальним светом, прежде чем развернуть машину по широкому кругу и отъехать от здания «НорХимФарм».
Бинг снял противогаз и сунул под мышку. Под защитной маской его лицо раскраснелось, и прохладный в тени воздух приятно обдувал его кожу. Он услышал доносившийся из машины рождественский гимн «Радуйся, мир!». Да. Именно так он себя и чувствовал.
Он не понимал, приглашает ли его с собой человек за рулем или нет. Должен ли Бинг бросить маску, ведро с щелоком, обойти забор и сесть на пассажирское сиденье? Но как только он сделал шаг, машина медленно покатилась вперед.
– Подождите! – крикнул Бинг. – Не уезжайте! Подождите!
Он пришел в ужас от вида уезжающего «Роллса» и уменьшающегося вдали номерного знака NOS4A2.
Ошеломленный Бинг, уже впадающий в панику, кричал вслед:
– Я видел ее! Я видел Страну Рождества! Пожалуйста! Дайте мне шанс! Пожалуйста, вернитесь!
Вспыхнул стоп-сигнал. «Роллс» на мгновение замедлился, словно услышал крики Бинга, но затем поехал дальше.
– Дайте мне шанс! – закричал Партридж. – Всего один шанс!
«Роллс» уже исчез за углом. Раскрасневшийся Бинг обливался потом, сердце гулко стучало в груди.
Он все еще стоял там, когда бригадир, мистер Паладин, вышел покурить на погрузочную платформу.
– Эй, Бинг, ты еще член не стер, – сказал он. – Ты этим утром работаешь или отпуск решил взять?
Бинг беспомощно смотрел на дорогу.
– Отпуск на рождественские выходные, – сказал он тихим голосом, чтобы мистер Паладин не мог его услышать.
* * *
Бинг не видел «Роллс» всю неделю из-за смены графика: ему пришлось пахать за двоих – с шести до шести. На складах было чертовски жарко – настолько жарко, что можно было обжечься о баллоны со сжиженным газом. Бинг сел в свой обычный автобус до дома: сорок минут езды, шумные вентиляторы, задувающие горячий воздух в салон, и надрывающийся всю дорогу младенец.
Он вышел на остановке «Фэйрфилд-стрит» и следующие три квартала прошел пешком. Воздух сложно было назвать воздухом, он скорее походил на жидкость, которая, казалось, вот-вот закипит. Жар поднимался от размягченного асфальта и наполнял собой воздух – так, что дома в конце квартала дрожали, как отражение в неспокойном пруду.
– Жара, жара, уходи, – напевал Бинг. – Прохладу мне приведи…
«Роллс» стоял на улице перед домом. Человек за рулем выглянул из окна, посмотрел на Бинга и улыбнулся ему, как старому другу, затем махнул длинными пальцами: давай быстрее.
Бинг неловко взмахнул рукой в ответном приветствии и засеменил по улице нелепой трусцой толстяка. Появление «Роллса» у дома взволновало Бинга. Какая-то его часть верила, что человек из Страны Рождества когда-нибудь да приедет за ним. Однако другая часть начинала тревожиться, что его мечты и случайные встречи с машиной больше походили на ворон, круживших в преддверии чего-то нехорошего – например сумасшествия. С каждым шагом ему все больше казалось, что NOS4A2 начнет двигаться, что автомобиль уедет и исчезнет навсегда. Но машина оставалась на месте.
