Носители. Сосуд - страница 21

– Тело в спальне, будут ли искать? Не знаю, она в ссоре с матерью. Больше пяти лет не общались, – ответил Вася.

– Хорошо, пойду погляжу размеры бедствия, которое ты натворил в этот раз. Надеюсь, все необходимое у меня с собой, – постучал Сава по большой кожаной сумке элитного бренда, висевшей у него через плечо.

Проходя мимо меня, Презрение неожиданно остановился и полушепотом, так, чтобы Вася услышал, сказал:

– Ты поосторожней с ним, «голубые» шутки вообще не воспринимает. Какая-то детская травма, что-то там с его дядей связано, темная ночь, сеновал, липкие руки… Такое за пару веков не забывается.

– Савелий! – взревел Вася.

– Тихо, тихо, тихо. – Презрение поднял руки. – Убьешь меня – некому уборку будет проводить. – Пятясь спиной и пристально смотря на Васю, он наконец-таки ушел в спальню.

– Шутки у него такие дурацкие. Все пытается быть моложе, чем есть, – ответил Злорадство на мой вопросительный взгляд.

Несмотря на наличие всего одного чувства, носители были вынуждены адаптироваться к жизни среди простых людей. Симулировать отсутствующие чувства, такие как юмор, демонстрировать их, например радость, грусть, тоску. Труднее всего было новичкам, разом они переставали понимать шутки, адекватно реагировать на окружающие события, но с опытом это приходило. Чем старше был носитель, тем труднее его было отличить от обычного человека.

– Ну что же, – Савелий вышел из спальни, на нем уже была надета медицинская маска, и он натягивал резиновые перчатки. – Не все так плохо, сейчас там приберусь…

– Я все уже убрал, просто вывези труп, – перебил его Вася.

– В последний раз, когда ты решил, что способен сам справиться и, как ты это называешь, «убрал» все своими силами, – с презрением передразнил Сава Василия. – Мне пришлось еще трех людей закопать, чтоб на твой след не вышли.

– Ну и выходили бы, – огрызнулся в ответ Злорадство.

– И мне бы еще пятерых закапывать пришлось. Когда же ты поймешь, дурак малолетний, каждая жизнь ценна. Будь человек хоть кем, добропорядочным семьянином или маньяком-убийцей, они нам нужны живыми. А благодаря таким, как ты, – с презрением взглянул Сава на Васю, – у нас вообще бы не осталось чем питаться. Эти глупые людишки и так миллионами друг друга истребляют каждый год. Свое стадо надо беречь, а не стрелять по каждому косо посмотревшему на тебя.

Философия Савелия была жестока, но проста. Несмотря на свое превосходство, носителей скорее можно было назвать паразитами на теле человечества. Мы не могли выжить без людей, они без нас прекрасно себя ощущали.

– Поступай как знаешь, – не стал спорить Василий, – буду премного благодарен, если начальство не узнает об этом инциденте.

– Все как всегда, – подмигнул Сава, – любой каприз за ваши деньги.

– Тогда мы поехали. Вот ключи от квартиры, – Вася кинул связку, Презрение ловко поймал их, – я теперь тут нескоро появлюсь, пусть у тебя полежат, тем более второй комплект мне теперь не нужен. На кухне над вытяжкой твой любимый коньяк, угощайся.

– Вот с этого и надо было начинать. Как закончу, обязательно испробую. Успехов вам в вашем нелегком деле совместного сожительства. И до скорых встреч, – попрощался с нами Сава и скрылся в дверях спальни.

Василий взял свой чудо-чемоданчик и вышел из квартиры, я следовал за ним, как верный пес.

Дневной зной сменился теплым летним вечером, который выманил на улицы людей. Счастливые влюбленные пары гуляли, то и дело останавливаясь на проявление своих чувств поцелуями и объятиями. Большие и небольшие компании громко пели песни под гитару, кто-то дрался, кто-то валялся пьяный. Несколько ребят с красными глазами глупо хихикали над всем окружающим. Конец субботы был полон чувств, которые перемешивались, сталкивались, разлетались, кружились над жаркими улицами. Лето было плохой порой для меня, люди становились добрее и счастливее, я ждал осени, времени депрессии и апатии.