– Слушай-ка, ты на кой пёс тащишь с собой эту коробку? – психанул опять Илья.– Ты сам говорил, что там носки. Чего ж ты их не наденешь? – добавил он тут же.
– Ну, это ж не нам всё-таки. Это для бойцов вязали. А мы с тобой чего?.. Обычные городские жители. Нам надо домой, короче. Толку с нас здесь никакого, – ответил я, обхватив коробку крепче.
– Да уж, странный логотип какой-то, не находишь? Такие большие красные женские губы и на фронте…– удивлялся и будто облизывался, как кот, Илья.
– Странный ты всё-таки тип. Всё чего-то думаешь там про себя, ни с кем в машинене разговаривал. И сейчас тащишь эту коробку с пробитой ногой. Ты вообще в жизни кем работал? – разговорился мой попутчик.
– Я писатель, – ответил ему я.
– Писатель? Я что-то не слышал про тебя. И чего ты написал? – немного ехидно спросил он.
– Я неизвестный писатель. Книгу ещё не закончил, потому и не издана ещё, -ответил я, продолжая кондыбать дальше.
– А сюда чего? За острыми ощущениями потянуло? Сюжет какой-нибудь найти? – немного усмехнувшись, спросил он снова.
– А сам-то ты чего здесь? Помнится, недавно приехал и уже домой засобирался… Не так ли?–парировал я.
– Ох, и хитрый ты, писатель. Вопросом на вопрос отвечаешь. Ты случаем не из народа Израилева? – улыбаясь и оглядываясь, он шагал впереди меняс заметной одышкой.
– Ой, а сам-то, – стараясь наступать только на пятку, улыбнулся я ему в ответ сквозь боль.
– Ты давай кандыляй, кандыляй, тащить мне тебя ой, как не хочется, -продолжал юморить Илья. – Да ладно, ты не подумай. Это я от шокового состояния так отхожу. Как бы смеяться не начать до истерики, – попытался оправдать он свою улыбку.
– Да я ничего. Всё нормально. Чтобы я один делал? Так хоть куда ни шло.
Дорога вдоль лесополосы закончилась, точнее, лесополоса закончилась, и начиналось поле широкое и открытое, на которое мы выходили как мишени.
– Ты думаешь, мы правильно идём? – спросил я его.
– Да откуда я знаю? – снова вопросительно ответил мне он.– Давай свою коробку. Понесу. Вижу, ты всё медленнее и медленнее, – вырвав коробку из моих рук, он снова пошёл вперёд.
Где-то вдалеке слышались раскаты грома. Только зимой гроза бывает крайне редко. Вроде бы в прошлом году такое было в Назарово. Но сейчас это были всё-таки снова взрывы. Мутное солнце было ещё высоко, хотя уже дымилось и падало вниз, как подбитое чьей-то ракетой. И было понятно, что мы идём не туда, и похоже, сегодня уже не придём даже «не туда». Просто не успеем.
Так и случилось. Оставив лесополосу довольно далеко позади, солнце рухнуло с грохотом прямо за ней. И повис кругом колючий дым.
– Слушай-ка… Давай-ка немного перекурим? – окликнул я уже совсем отдалившегося от меня Илью.
– А у тебя что, курить есть? И ты молчал всё это время?! – возмущённо зашагал он обратно ко мне.
– Да не. Это я так, к слову. Я вообще не курю. Я про отдохнуть. Нога у меня распухать начала сильно, – пояснил я.
– Вот что вы за народ, писатели? Всё-то вам брякнуть к слову. А я, между прочим, закурил бы сейчас, да что-нибудь этакое. Не… не эти электрические, городские побрякушки. А знаешь, какой-нибудь «Беломорканал» или «Приму», как раньше дед смолил, и я с ним на пару в свои неполные семь, или вообще самосад. Покурил бы, как в детстве, до слёз. Чтоб втянуть, так втянуть, по-старому. Мне может, и есть перехотелось бы. А ты, к слову, понимаешь, ляпнул, – снова начал бурчать Илья.
