– Вы его разрабатывали?
– Не я автор идеи, если ты об этом, – сказал Слесарь, – но проект – это всегда коллективное творчество, и я принимал в нем участие.
– Но двадцать пять лет назад еще не было таких умных электронных систем.
– Ну, не совсем. Не было технологий, которые обеспечивали бы скорость вычислений, а представление о кибернетическом подходе к управлению жилым пространством очень даже было. Идея была в том, что Город-Дом сам управляет всеми процессами с точки зрения комфорта людей, регулируя вентиляцию, свет, распределяет движение лифтов самым рациональным образом и… ну, угадывает желания, что ли. Аналитическая система, которая понимает людей. Она была разработана и легла в основу управления Города-Дома, а уж потом ее решения перенесли на современные мощности.
– То есть, искусственный интеллект?
– Ее изыскания использовались, – Слесарь ткнул грязным пальцем в шкаф, – считалось, что компьютер, способный угадывать желания людей, должен иметь логику человека, которая возможна только при строении, аналогичному человеческому. Но это не искусственный интеллект. В смысле, не нечто разумное, скорее чувствующее. Мы ведь оцениваем комфорт сперва на уровне ощущений, а уже потом их осмысливаем, так? В этом и была идея: ощущение – первый уровень обработки информации, аналитика – уже второй уровень.
Инженер ничего не понял.
– Ну и как оно, работает?
– Это ты мне скажи, работает оно или нет, – сказал Слесарь, – я не знаю, я был-то в Городе-Доме после его сдачи всего раз десять, и то, когда нужно было попасть в аэропорт.
Инженер вновь взглянул на шкаф. Если это то, что послужило идеей для Города-Дома, то ему самое место в местном музее. Он туда ходил с Ирой, когда у той случился очередной кризис в личной жизни, в надежде заместить вакантное место второй половины. Там, правда, про искусственные интеллекты не говорили, но зато рассказывали об адаптивной системе автоматического управления городом. Вроде то же самое, о чем и говорил Слесарь.
Ирина родилась не в Городе-Доме, но довольно рано переехала туда и с тех пор выбиралась за его пределы лишь несколько раз. Свободное время она посвящала жизни модели из интернета, скрупулезно ведя несколько аккаунтов, и имела несколько тысяч верных подписчиков. Солярий, тренировки, работа, отдых в ресторане или клубе – вот жизнь в Городе-Доме, которая тщательно фиксировалась ею в сети. На взгляд Инженера – хорошая, интересная жизнь, раз ее можно показать другим. Она не нравится Слесарю? Разве лучше, чтобы было как в прошлом: коллективное творчество за светлую неосуществимую идею и болезни от плохой экологии в качестве награды? Сам Слесарь отнюдь не выглядел образцом успешного человека: небритый, с небольшим брюшком и красными глазами, все пальцы в заусенцах, унылая работа…
– А я не имею ничего против Города-Дома, – сказал Инженер, – там по-настоящему здорово. Жаль, конечно, что вам не дали в нем квартиру, но если хотите знать мое мнение, то благодаря вам он вышел грандиозным.
– Да кто бы спорил, – пожал плечами Слесарь, – ты, наверное, сюда каждый день с отвращением ездишь, дескать, грязное место с заброшенными домами. На твоем месте я бы так и думал. Другое дело, что все те люди, что создавали Город-Дом, жили прямо здесь, в холоде, в гниющих домах, где пахнет сыростью, и по полгода почти нет нормального дневного света. На мой взгляд, уже этого достаточно, чтобы относиться с уважением к этим развалинам.
