Нострадамус. Полное собрание пророчеств - страница 89

Одной из сильных сторон пророчеств Нострадамуса является точное описание убийств французских королей и их родственников. Перед нами – один из трех катренов, дающих весьма ясное, но оставшееся незамеченным предупреждение об убийстве герцога де Берри у здания Парижской оперы. Причем заметим, что Нострадамус даже дает точную дату покушения.

В 3 к96 точно предсказана дата убийства престолонаследника, потомка Бурбонов, – 13 февраля 1820 г. В первой строке данного катрена она подтверждается еще раз астрологически. В ту ночь Луна действительно была заслонена густой тенью. Как утверждает американский астролог Дэн Ольденбург, 13 февраля в 9 часов вечера по парижскому времени возникла новая Луна.

В строке 2 говорится о Карле X, отце герцога де Берри и брате Людовика XVI, казненного на гильотине в период Французской революции (его брат станет цвета пятен крови). Слова густой тенью, возможно, являются описанием убийцы, Лувеля, с кинжалом в руках поджидавшего свою жертву в густой тени возле здания оперы. Лувель набросился на де Берри в тот момент, когда герцог помогал жене сесть в карету. Слуги де Берри схватили убийцу и оттащили в сторону. Сам же герцог с ужасом глядел на свою руку, сжимавшую кинжал, вонзенный по самую рукоять. «Я мертв! – воскликнул де Берри. – Я держу рукоятку кинжала!» Нострадамус определенно намекает на фразу, которую суждено было произнести смертельно раненному герцогу, сжимавшему лезвие (будет держать лезвие в кровавой ране).

Вначале Нострадамус знакомит нас со второй частью пророчества, в котором говорится об убийстве Генриха де Гиза Генрихом III (см. 3 к51).

В ненастную грозовую ночь 22 декабря 1588 г. миньоны Генриха III – его друзья, любовники и телохранители, – обнажив шпаги, набросились на Генриха де Гиза. Его крик: «Друзья! На помощь!» – потонул в звуках ливня. Ножны его шпаги запутались в одежде, и он не смог вовремя вытащить оружие. В свете молнии сверкали лезвия шпаг противников де Гиза, вонзаясь ему в шею и руки. Пять шпаг вонзилось в грудь, шею и мошонку де Гиза. И все же неимоверными усилиями герцог вырвался из рук убийц. Ползком, царапаясь и ударяя по сапогам своих убийц, де Гиз добрался до постели короля, где силы оставили его. Шторм за окном был столь силен, что даже Екатерина Медичи, спавшая в комнате этажом ниже, ничего не услышала: ни шума борьбы, ни падения тела.

На следующий день, проснувшись после полуденного сна, Екатерина Медичи увидела своего сына и личного врача, доктора Кавриана, сидящих у ее постели. Доктор говорил Генриху, что королева-мать принимает лекарства и здоровье ее не вызывает опасений. «Как вы чувствуете себя, мадам?» – спросил король, обращаясь к матери. «Неплохо, сын мой, неплохо», – ответила она тоном, который должен был бы вызывать сочувствие. Сообщение же, сделанное ее сыном, вполне могло свести Екатерину в могилу. «Я тоже чувствую себя неплохо, – сказал он. – Простите меня, но господин де Гиз умер. Вы больше о нем никогда не услышите. Это я приказал убить его».