Новая Афи - страница 20

– Я тоже такой куплю, – сказала она, любуясь мной, словно картинкой в журнале.

– Никакой, это мой естественный цвет.

Она нахмурилась, явно мне не веря.

– Или вы таблетки принимаете?

– Нет.

Я отнеслась к ее вопросам равнодушно: меня вообще постоянно об этом спрашивали. Она сменила тему и поведала, что здание принадлежит Фреду. Меблированные квартиры сдавались в основном иностранным специалистам за тысячи долларов в месяц. Я уже замечала, как они уезжают на работу на своих иномарках – многие с водителями. Как раз в то утро одна из арендаторов кивнула мне из окна, несколько меня удивив.

У Савьер и ее напарницы Люси был неиссякаемый запас историй о «Королевском дворе» – название комплекса обозначалось золотыми буквами на черной табличке на заборе, которую я сразу не приметила. Девушки любили посплетничать о местных. Они показали мне госслужащих, которые чудесным образом могли позволить себе эти квартиры на скудные государственные зарплаты. Показали белых стариков, часто приводивших домой девушек, годящихся им во внучки, и тех, кто приводил парней, а также показали иностранок, которых навещала целая вереница местных мужчин. Однако больше всего моих новых знакомых возмущали женатые ганцы, снимающие квартиры для своих девушек и бегающие между двумя домами. За несколько месяцев до моего приезда разразился бурный скандал: жена старшего банковского менеджера узнала о его любовнице, живущей в «Королевском дворе», и примчалась с двумя друзьями, обманным путем проникла на территорию и ворвалась в квартиру любовницы.

– Они бы ее прикончили, если бы мы не услышали крики и не бросились наверх. – Савьер расхохоталась.

– Чего смеешься? Нас чуть не уволили! Мы сохранили место лишь по милости Божьей, – упрекнула ее Люси, явно встревоженная.

Савьер вернулась к рассказу:

– Она жила в четырнадцатой квартире, рядом с вашей. Повезло, что балконная дверь была открыта, иначе никто бы не услышал криков. Бедняжка уехала в тот же день. Даже не уехала, а уползла – ее успели знатно потрепать!

Я содрогнулась, представив женщину, с трудом покидающую комплекс, и спросила:

– Значит, квартира сейчас пустует?

– Нет, вскоре туда вселилась девушка фо Ричарда.

– Ричарда? Ганьо?

– Ага.

Ричард не упоминал о своей девушке, живущей со мной по соседству. Мне не терпелось узнать подробности, но было глупо выспрашивать этих двоих: кто знает, что они доложат той девушке или даже Ричарду?

– Ее зовут Эвелин, – бросила Савьер мне вдогонку.

– Хочу пойти в школу модельеров, – сообщила я маме однажды вечером во время рекламной паузы в телешоу, которое мы смотрели.

– Сейчас? – недовольно нахмурилась та.

Меня удивила ее реакция: маму всегда заботило мое образование. Пусть она не признавалась, но я знала, как ее огорчили мои проваленные экзамены. Она не раз сетовала на то, что ей следовало покупать больше книг и взять репетиторов по предметам, которые мне не давались. Когда я провалилась во второй раз, она предложила занять денег у тетушки, чтобы отправить меня в один из частных университетов, которые росли, как грибы после дождя. Однако я отказалась: провалы подорвали мою уверенность в себе. Кроме того, я уже полюбила шитье и начала рассматривать карьеру в этой области. Теперь я мечтала о настоящей школе модельеров. Сестра Лиззи нас научила многому, но все же только основам: как сшить прямое платье или со сборками и складками, с круглым, квадратным или V-образным горлышком; как сшить простую юбку, кофточку или стандартные кабу и слит. Нас не учили шить брюки, поскольку в Хо женщины почти их не заказывали, а те немногие, кто заказывали, обращались к портным. Нас не научили шить такие кабы, которые создавали портные из Того и Кот-д’Ивуара: без бретелек и с проволоками, продетыми сквозь ткань так, чтобы сформировать любую форму, мыслимую и немыслимую. Именно такую одежду хотела создавать я. Какую носят деловые женщины в популярных сериалах: платья со вшитыми перьями и бусинами или сочетающие кожаные и хлопковые ткани. И мама всегда одобряла мое желание продолжить обучение. Вот почему ее хмурый вид меня озадачил.