Здесь из населенных пунктов — только Лабазное и Денисовка, а за ними уже наша база отдыха “Тишина”. Села небольшие, чистить их особо не спешат, так что Максим своевременно озаботился вопросом. Сделал благотворительный взнос муниципалитету “на обеспечение транспортной доступности заповедника”. Заповедник-то вот он, рядом с нами, и поворот проселочной дороги в его сторону прямо перед воротами базы, так что и к нам дорога в любом случае прочищается, а заповедник что, наша база с заповедника живет, так что в их доступности мы тоже кровно заинтересованы…
Нам клятвенно обещали, что наш участок дороги будет чиститься в первых рядах. А на деле, выходит, муниципальные власти деньги у хозяина “Тишины” взяли, а на клятвы с обещаниями положили болт.
Сволочи-подлецы-негодяи! Злоба, только ждавшая повода, чтобы воспрянуть духом, пришлась как нельзя кстати. Я мельком взглянула на часы. До начала рабочего дня запас есть. «Тигрик» взвизгнул шинами, разворачиваясь.
— Алло! — хрипло отозвалась на мой призыв гарнитура, когда через полчаса я снова вернулась на курс и названивала начальству.
— Я комбайн снегоуборочный везу, — вместо “здравствуй” объявила я. — Сейчас внутреннюю территорию как игрушку уберем.
— Молодец, — согласился Максим. — Сколько денег мы теперь должны?
— Натурой сочтемся, — пообещала я, внимательно следя за дорогой. — Это Сереги Балоева, у него дочь работу ищет, я обещала к нам устроить. Кстати, ты сегодня что, на базе ночевал? Ты в курсе, что нас с утра еще не чистили?
Молчание, тяжелое, как матерное слово, стало мне ответом. Нехорошее молчание, и я поторопилась его разбавить:
— Я договорилась, Серега грейдер выслал, счет через хозяйство выставит. Но…
Добавлять что-то еще я не стала. Разумная осторожность — секрет профессионального успеха, а судя по молчанию в трубке, Максим Михалыч Елистратов, любимый мой начальник, курага моего сердца, инжир души моей, и так опасно близок к геноциду.
— И именно сегодня! — произнес Елистратов наконец, явно задушив все другие слова, что рвались наружу.
И я вспомнила.
Сегодня день Хэ.
Сегодня к нам приезжают столичные гости, которые рвутся в партнеры и считают, что они тут уже практически хозяева.
Твою-раскую.
Спасибо вам, силы небесные, что я не пообещала Балоеву трудоустроить его дочь вот-прям-щас. Только необученного администратора при важных гостях на базе и не хватало!
Я пришпорила железного коня, и он радостно наддал ходу.
Взгляд на часы. Уже восемь, уже можно и позвонить.
— Ада? Солнышко, как ты? Да, из машины звоню. Нет, через гарнитуру. Ад, ну что за детский сад, конечно, через гарнитуру, я же обещала! Давай, рассказывай, как ты? Да что мелкие, их Мария Егоровна отведет, о мелких вообще не думай, это не твоя головная боль — и да, за головную боль мы еще отдельно разъясним. Мне пока что доктор волновать тебя запретил, а так мне есть, что сказать, ты не думай, дорогая! Да, я отдохнула перед работой. Нет, не вру. Ну что за глупости, не стану я детьми из-за такой ерунды клясться! Ада! Ты мне расскажешь, в конце концов, как у тебя дела?!
Забор из заостренных бревен, врытых вплотную. Высокий, бронзово-красный на стесах, а ниже потемневший от времени... (Вранье, от противопожарной антисептической влагостойкой пропитки он потемнел. Но сурово и стильно.).
Деревянные ворота бесшумно разошлись перед носом моей машины и так же тихо и внушительно закрылись за спиной. М — магия. (Опять вранье, охранник в будке, спрятанной за елями, в камеру разглядел номер авто и лицо водителя и открыл ворота с пульта).
