Михал Соломонович говорил спокойно и размеренно, только иногда останавливался, чтобы перевести дух. Рената ловила каждое его слово и только изредка кивала головой. Его план ей сразу понравился. Она почувствовала себя уверенно. Теперь я не одна, и я знаю, что делать.
Михал Соломонович глянул на ручные часы и поправил их двумя пальцами.
– Вечером, часиков в девять, позвони мне, и я скажу, где мы тебя завтра подхватим.
Рената поняла – разговор окончен, старик спешит.
– Я позвоню ровно в девять, – она поднялась уходить.
– Спешу в суд на приговор, а то бы мы ещё обсудили с тобой детали, ну тогда вечером.
Он встал, подошёл к ней, взял за руку и ласково заглянул в глаза.
– Прошу тебя, будь благоразумна.
В ответ она провела по его морщинистой руке своей теплой ладонью, чмокнула в щёку и пошла к двери. Старик грустно смотрел ей вслед, он уже подозревал, что все его слова теперь напрасны.
Выходя из кабинета, Рената заметила, как Светочка махнула ей рукой, призывая подойти.
– Пришёл. Звать? – ткнула она пальцем в сторону кабинета Сергея Сергеевича.
Настроение у Ренаты стимулировалось. Ей хотелось быть в движении и чем-то заниматься.
– Хорошо, я сама к нему зайду, – она быстро зашагала по коридору.
Сергей Сергеевич явно не ожидал чьего-либо прихода, а её особенно. Он стоял в углу кабинета рядом с тумбочкой. В одной руке Сергей держал стакан, на треть наполненный минеральной водой, а в другой бутылку. Рената смотрела ему прямо в глаза, и они, чёрные, широко открытые, спрашивали: «Как теперь будем общаться, за кого побежишь прятаться и куда?» Когда лёгкий ступор у Сергея прошёл, он опустил глаза и, глядя в стакан, неожиданно спросил:
– Не желаете? – он слегка протянул стакан в её сторону. Сжав губы, она молчала.
– Ну, как вам будет угодно, а я выпью.
После сказанного он поднёс стакан к губам и почти залпом осушил его.
– Прошу садиться. Поставил стакан и бутылку на прежнее место и пошёл к столу.
«Чёрт, как я ненавижу этот мещанский язык, ему бы в театре играть».
Она продолжала молчать. Сергей сел и стал копаться в ящике своего стола. И тут она заметила, что его пухлые щёки стали малиновыми. «Надо же, кто бы мог подумать, „красна девица“. Неужели я его смутила? – Рената села за приставной стол и положила руки перед собой, как ученица за партой. – Моя причёска, – вспомнила она, – такой он меня ещё не видел».
Наконец он нашёл нужную папку и заговорил своим сухим и низким голосом.
– Вот акт, в нём перечислены дела Романа. – Он кашлянул, как будто в горле у него до сих пор было сухо, а затем продолжил: – Андреевича, которые мы взяли в его кабинете, список, кому передали, такой же акт и по вашим делам.
Он больше не смотрел на Ренату, румянец исчез. Захлопнув, он подвинул папку в её сторону.
– Я, с согласия коллег, принял, – он снова прокашлялся, – административное управление конторой, но в любую минуту, как вы будете готовы, я передам вам всю документацию.
Такого поворота она не ожидала. По правде говоря, ей никогда не нравилось возиться с бухгалтерией. Ходить в налоговую контору и другие административные органы. «Сейчас, когда я буду занята своим делом, это мне совсем не нужно». Времени на раздумье у неё не было.
– Совершенно не имею желания чем-то или кем-то управлять. Если коллеги не возражали, то и я не возражаю. Управляйте дальше, только не забывайте, что мы команда и решения принимаются большинством голосов.
