Наташа ему понравилась, да и он приятен моей супруге. Несмотря на языковой барьер, они как-то быстро научились понимать друг друга, буквально в течении дня, конечно, мне пришлось иногда помогать с переводом, но всё же обоюдное желание играет решающую роль в восприятии.
По дороге к Наташиным родителям мы разговорись с Мариком о прошлом, болезненную для него тему мне не хотелось трогать, но он сам всё время мыслями возвращался к смерти мамы, к её болезни, которая забрала и у него столько сил. Часто он со слезами на глазах просто смотрел в окно на местный пейзаж, мало чем отличающийся от Польши, разве что домами и плохими дорогами.
Наташа сидела рядом со мной и, в основном, молчала, слушая нас. Видимо, польский язык вызывал в ней воспоминания о нашей рождественской встрече, глаза блестели и горячие взгляды согревали наши сердца. Марик находился на заднем сидении, разговаривая с ним, я смотрел в зеркало заднего вида. А он наклонялся вперёд, чтобы мне было лучше слышно.
– Юрис говорил, что твой преследователь снова копает под тебя… А мне кажется, ему, как и всем нам, просто не хватает общения с тобой. Если бы Юрис мне не дал твоего телефонного номера, ойтец, я бы тоже начал поиски, честно слово! Может проще поговорить с ним и удовлетворить его любопытство? Как ты думаешь?
– Не знаю, Марик. Колек – особенный тип. От него так просто не отделаешься, и просьбой молчать не заставишь держать информацию о моём уходе в тайне.
– Ты ушёл насовсем? Ну, то есть я понимаю, что у вас всё серьёзно, но как ты будешь жить без церкви?
– Почему без? Юрис тебе не сказал? Я постараюсь стать православным священником.
– Ничего себе? И можно быть женатым?
– В том-то и дело.
– Я в этом мало что понимаю, существует большая разница?
– Бог у нас один!.. Вот, что самое главное. Православие хранит древние традиции, обряды и даже старославянский язык.
– Значит, есть надежда, что ты всё равно остаёшься священником?
– Очень надеюсь на это.
– А как вас повенчали?..
– Мы венчались в православной церкви.
– Значит, фактически, ты уже не католик?
– Да.
– Ни за что бы не поверил, что ты изменишь своей вере!..
– Я не изменял вере. Бог – один, церкви разные, но все вместе мы – одно единое целое. Какая разница, как проводить обряды и на каком языке молиться? Важен смысл, который ты во всё это вкладываешь!
В машине образовалась тишина.
– Ну, что, мой дорогой, ты по-прежнему готов идти за мной?! – я вложил в эту фразу очень много смысла и капельку иронии.
– Для меня ничего не изменилось. До встречи с тобой я вообще не думал о Боге… Будь ты хоть кем, всё равно останешься для меня человеком, протянувшим руку помощи, когда моя жизнь ничего не стоила и висела на волоске. Ты дал мне почувствовать ответственность за неё. Не представляю, что бы было с мамой, сделай я тогда тот роковой шаг… Ты, ойтец, для меня очень многое значишь!
– Ты для меня – тоже.
Нет ничего интереснее самой жизни, когда ты внимательный зритель. Из маленьких фрагментов создан калейдоскоп событий, который всё время меняется, стоит нам сделать всего один лишь шаг…
Реакция Марика на то, что, возможно, я уеду переучиваться во Францию, сразила меня наповал:
– Значит, кроме русского, мне придётся учить ещё и французский! – даже смех разобрал, честное слово, но он говорил серьёзно. Никак не ожидал я такой реакции.
Родители встретили нас тепло, что уж и говорить о Мишеньке с Эрикой, они были просто счастливы. Каникулы подходили к концу, и пора было детворе возвращаться домой.
