Для любой простолюдинки такое предложение – предел мечтаний, сколько бы они не называли себя свободными людьми. В этом я не сомневался. Но в мои планы оно не входило.
Чтобы повременить с ответом, я сходил к барной стойке, достал из закромов хозяйки кафе бутылку вина. Та прятала её, точно великую драгоценность. Откупорил её, плеснул красноватую жидкость в два стакана.
– Щедрое предложение, – сказал я.
Увидел на лице боярыни ухмылку.
– Но вы от него отказываетесь, – сказала Варлая. – Я правильно вас поняла, Кира?
– Да… – сказал я.
Развёл руками.
– Простите, госпожа Силаева. Я не могу сейчас поступать на чью-то службу. Я очень уважаю и вас, и ваш род. Но… мне нужно разобраться с собственными… делами. Наверняка потом я пожалею о своем отказе. Простите.
Ухмылка боярыни стала шире.
– Значит, я в тебе не ошиблась, – сказала Силаева.
Она взяла со стола стакан, залпом опустошила его. Закашляла, скривила рожу.
Я тоже попробовал вино. Отодвинул бутылку в сторону.
– Какую технику вы вчера использовали, девушка? – спросила боярыня. – В миг обезвредили меня и моих воительниц! Ведь это была боевая техника, мне не показалось? Никогда не сталкивалась с подобной. Не представляла, что такие бывают. Вы меня удивили.
Силаева вдруг умолкла, пораженная собственной догадкой.
– Или это был Дар? – спросила она. – Мать моя женщина! Как же я не поняла сразу?! Для обычной боевой техники это было слишком… сильно. Ты благородная! Вот в чём дело!
Боярыня потянулась за бутылкой, налила себе полстакана. Выпила – понюхала костяшку пальца. Крякнула.
– Ты из какого рода, Кира? Кто твоя мать? Дар сильный, любопытный… но чей? Я знаю возможности всех боярских родов. Нынешние. Но это… что-то новенькое. Или позабытое?.. Я о подобном, кажется, слышала! Ты из тех, кто перебрался на материк? Точно! Бектеевы?! Нет, там не то… Погоди-ка… Рагнаветовы? Мне рассказывала об их Даре бабка. Ей довелось испробовать его на собственной шкуре – так и не оклемалась полностью старая: до смерти ногу подволакивала.
Силаева следила за моей реакцией.
– Или тоже не то? – спросила она.
– Мама! – напомнила о себе Мышка.
– Подожди, доча. Ты не понимаешь…
Мелкая топнула ногой. Тряхнула кудрями.
Со мной она так себя не вела.
– Мама! – сказала боярышня. – Прекрати! Кира сама тебе обо всём расскажет. Когда захочет. Правда, Кира?
Мне пришлось с ней согласиться.
– Видите ли в чём дело, госпожа Силаева, – сказал я. – Всё что вы говорили… все ваши предположения о моём происхождении я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. Потому что не представляю, кто я. Всё, что о себе помню, случилось в последние тридцать дней. Помню берег реки рядом с Мужской крепостью. Это неподалёку от Оргона. Всё, что знаю о своём прошлом – имя и возраст: пятнадцать лет. Больше ничего – точно и не было меня никогда. Ни имени матери… – ничего.
– Кира! Почему ты мне об этом не рассказывала?
Я усмехнулся.
– Потому что ничего о себе не помню, Мышка. Несколько дней жизни на берегу местной реки – небогатые воспоминания. Поспрашивайте горожанок, госпожа: меня там многие видели. Потом выяснилось, что я умею неплохо драться. И ещё… делать чудеса. Ну, вы видели вчера, госпожа. Они у меня иногда получаются – легко, словно делаю их с рождения. Мне посоветовали найти работу в городе; сказали, что мои умения тут пригодятся. С тех пор я здесь. В кафе и живу.
Обвёл рукой зал.
– Кое-кто, как и вы, госпожа Силаева, считает, что я из благородных. Другие говорят, что я наверняка слуга боярского рода. Не помню. Может быть и слуга. Даже наверняка. Потому я и не могу поклясться в верности вам и вашей фамилии: вполне возможно, что моя присяга уже дана кому-то другому.
