– То есть оно внутри нас?
– И внутри нас тоже. Наше сознание неотделимо от нашей Вселенной.
Пилот помолчал, выстраивая мысли и подбирая слова.
– Вернее так – само четвертое измерение нестабильно и рассыпается на множество других измерений – свернутых или недоразвернутых, неважно. Вот они-то и являются иными реальностями. Впрочем, все это слишком далеко от нашей повседневной жизни. – Пилот отхлебнул чаю. – На мой вкус термин «четвертое измерение» слабоват, не отражает глубокую суть своего явления. Да и вообще с терминологией все не слишком хорошо.
Пилот помахал пустой кружкой:
– Впрочем, как ни назови, но во все времена были люди, способные туда заглянуть.
– Живой пример – Будда Гаутама. Ну, не совсем живой, конечно…
– Да уж, он был большой специалист проникать в четвертое измерение.
– Медитация, как я разумею…
– Возможно, есть и другие способы.
– Каноническая физика полагает четвертым измерением время.
– Физическое время всего лишь условность…
И тут, словно желая поучаствовать в беседе, пару раз громко ухнул филин. И грустно вздохнул. Похоже, он был где-то рядом. Сидел в ветвях, глядя сверху на палатки, и сожалел об ушедших теплых летних ночках, а пуще – о близкой зиме. Не сдержался и решил поделиться своей грустью с людьми – они так редко сюда забредают. Эльф ответно вздохнул – он тоже не любил зиму. Кататься на снегоходах любил, а зиму полюбить у него не получалось. Пилот вздыхать не стал, потому что любил и то, и другое.
– Знаешь, меня поразила Золотая Баба… – Эльф вышел из-под навеса, оглядывая кроны деревьев, – надеялся высмотреть филина. – Надо же, озаботилась ребенком женщины, которую скопировала. Народный эпос рисует ее как существо жестокое.
– Легенды о ней могут содержать ноль истины. За исключением факта ее существования, в котором сходятся все. – Пилот тоже вышел из-под навеса.
Эльф посмотрел на него пристально, со значением.
– А ты крестик-то проверь. Так, на всякий случай…
– Не понял…
– Ты крестик свой палестинский Веньке отдал. Вот и погляди, теперь он в твоем столе лежит или нет.
– Я и не подумал… – Пилот подивился, что такая простая мысль ему не явилась. – Конечно, посмотрю.
Он направил яркий луч фонаря вверх и медленно повел по темным кронам. Из ветвей лиственницы, ослепленный светом, словно снежный ком, повалился филин – очень светлый и очень большой. Он расправил огромные крылья над самым навесом. Одного взмаха ему хватило, чтобы набрать высоту.
– Ну вот, стурили мудрую птицу… Не дали выговориться.
– М-м… – как от зубной боли простонал Пилот. – Даже камеру поднять не успел!
– Такая прекрасная птица, но залетные сияющие сущности их почему-то не копируют.
– Откуда нам знать, может, и случается…
– По крайней мере, легенд о золотых филинах я не слыхал.
– Возможно, у филина недостаточно богатая эмоциональная сфера.
– Бессловесную птицу каждый обидеть может! – укоризненно заметил Эльф.
– Ишь, заступник! – усмехнулся Пилот. Он выключил фонарь и, отыскав взглядом уголек сигареты, сказал: – Вот я и подумал про Золотую Бабу – она копирует не только тело. К ней перетекают эмоции, по крайней мере, самые сильные: материнская любовь, например.
– Что с ним будет? Вот вопрос… – Огонек сигареты описал круг. Эльф затянулся, осветив лицо, покачал головой. – Я не про филина, я про Веньку.
– Что пожелает, то и будет. – Пилот помигал опущенным в землю фонарем. – Она всего лишь трансформировала его энергию, ту самую, замершую в моменте, в которой и мы с тобой пребываем, в свою – мгновенную.
