– Я пошел? – Спросил Владимир.
– Все, свободен! – Зимин углубился в бумаги.
– Товарищ полковник, сделаю все возможное, – Владимир повернулся к выходу.
– Да, да. Делай. Да поскорее.
Голяков вышел из приемной и стремительно направился по коридору к своему кабинету. Вслед за ним вышла Елена Владимировна: «Голяков! Володя!»
Голяков остановился и, сбавив шаг, пошел обратно, на ходу поглаживая свою забинтованную руку – было больно, рана горела и саднила.
– Да, Елена Владимировна, – сказал Голяков, гадая, что же от него хотят.
– Звонили с кладбища от сторожа, – тихо сообщила секретарь Зимина.
– С какого кладбища? – не понял Владимир.
– Сторож сказал, что у могилы твоего отца уже два дня подряд сидит какой-то дед. Он говорит, что этот дед вообще никак не реагирует на него. Не сказал ни слова, – продолжила секретарь шефа.
– Странно, – пожав плечами, удивился Голяков, – чего ему надо? Придётся поехать, – вздохнул он.
– Поезжай, я тебя прикрою, – пообещала Елена Владимировна.
Голяков поблагодарил женщину и направился к выходу.
***
На улице у подъезда курили коллеги Владимира. Шумно обсуждали события дня, футбол, политику, погоду. Голяков подошёл к своему другу.
– Слушай, Сань, есть служебная тачка на ходу? Очень нужно.
– Пойди у дежурного ключ возьми, номер 13. Машина вот, – Саша указал на стоящую у ворот машину.
Голяков побежал за ключом. Сел в машину, завёл ее и, сделав резкий поворот, выехал за ворота. Он быстро проехал по центру города, свернул на шоссе, объехал кладбище и остановился у въезда. Затем вышел из машины и огляделся вокруг: над кладбищем собирались черные дождевые тучи. Где-то далеко слышались раскаты грома. Площадка перед кладбищем была пуста. Ни автобусов с похоронными процессиями, ни бабушек, продающих цветы, ни нищих – никого в этот день тут не было. Голяков зашел в ворота, подошел к будке сторожа.
– Как жизнь? – поинтересовался сотрудник полиции.
– Да все потихоньку, Владимир Семёнович, – прищурившись, ответил сторож.
– Что случилось? Вы мне на работу звонили?
– Да, звонил. Старик какой-то странный у могилы вашего отца, – обеспокоенно сказал сторож.
– Спасибо вам. Пойду, посмотрю.
Голяков шел по аллеям кладбища. У большинства людей в таких местах рождаются мысли о жизни, о смерти, а Владимир думал о работе. Машинально он оглядывал плиты с надписями. Какие-то слова было уже не разобрать, а какие-то были видны вполне отчетливо. На ходу ему удавалось прочесть некоторые из них.
Голяков дошёл до могилы отца и увидел на скамейке пожилого человека в одежде бордового цвета. Владимир наморщил лоб, вспоминая, где он раньше видел такую одежду.
– Добрый день вам, дедушка, – вежливо поздоровался Голяков.
Ответа не последовало. Он подошёл ближе.
– С вами все в порядке? – Владимир сделал вторую попытку начать разговор.
– Порядок. Да, порядок может быть разным, – немого задумавшись, загадочно промолвил старик.
– Вы ждёте кого-то? – спросил недоумевающий Голяков.
– Тот, кого я ждал, уже пришёл, – многозначительно проговорил незнакомец и посмотрел на Владимира.
Владимир озадаченно посмотрел на старика. Все происходящее напоминало ему театральную постановку. Только в этой постановке сценой выступала могила его отца, зрителей не было, а в роли актера, находящегося на авансцене, был он сам. Резко дул ветер. Не любил Голяков загадок там, где он их не ждал. Он сдержал в себе волну раздражения, и решил продолжить разговор с необычным человеком.
