Новое убийство в бокале просекко - страница 17



– Ага, – покаянно продолжила Валентина, – но мы поедем, потому что Яна с семьёй уже там. И я за них боюсь.

– Но ты же понимаешь…

– Понимаю, – перебила её Валя, – но им надо помочь. Они не должны оставаться там одни. Вдруг что-то случится.

– Непременно случится, если мы все туда поедем! – воскликнула Аня. – В этом и есть вся задумка нашего пакостника, неужели никто этого не понимает? Зачем-то ему надо всех нас там собрать. Я сомневаюсь, что человек, подписавшийся именем покойника, готовит приятный сюрприз. И самое лучшее, что мы можем сделать в данной ситуации – это не идти у него на поводу!

– Тёма тоже сказал, что хочет поехать. Ему на природе лучше пишется, да и мне полезно … – виновато продолжила Валя, пропуская мимо ушей здравые рассуждения своей подруги.

– Но это абсурд! – не выдержала Аня. – Может я и не права, и эти письма не несут никакой угрозы, но я считаю крайне небезопасным занятием проверять это опытным путём!

– Поэтому я и не зову тебя ехать туда, я просто говорю, что мы собрались.

– У меня есть шансы тебя отговорить?

– Нет, – печально ответила Валя.

– Тогда, пожалуйста, будь осторожна, – вздохнула Аня.

Когда они попрощались, на сердце у неё стало ещё тоскливее, а ведь она надеялась лёгкой болтовней освежить свои мысли! Сумерки за окном сгущались, превращаясь в черноту ночи. Входная дверь хлопнула, и она услышала голос дочери:

– Мама, я дома!

– Очень хорошо, – откликнулась Аня, резко соскакивая с подоконника, ведь она никогда не разрешала дочери сидеть на окнах. Девочка что-то щебетала, но мать, погруженная в свои мысли, не слышала её, разглядывая городской пейзаж. Как-то неправильно все складывалось. Она чувствовала, что не правильно, но не представляла, что могла бы сделать, чтоб изменить ситуацию.

Лёжа перед сном, она долго не могла заснуть, прокручивая в голове историю с этими письмами. Достав телефон, она открыла мессенджер и стала писать каждодневное вечернее письмо Мишке. Каждый вечер ложась спать она писала ему о том, что происходило в их с Алисой жизни, успокаивая таким образом саму себя. Непрочитанных сообщений от нее набралось уже очень много, Аня давно сбилась со счета, и сегодня она намеревалась добавить к ним ещё одно.

«У нас все хорошо, – писала она, переворачиваясь на спину, – Алиса скоро закончит год, говорит, что троек не выйдет. Мне и всем тем, кто был в том году в доме убитого Истомина, пришли приглашения посетить особняк на день его рождения, как ни странно, якобы от самого убитого. Не знаю, как трактовать эти письма. Люди собрались ехать, я за них переживаю, думаю, что-то затевается».

Нажав на самолетик в углу, она отправила сообщение и отложила телефон. «Утро вечера мудренее», – подумала она, закрывая глаза и выкидывая из головы все ненужные мысли.


Анжела, совершенно уверенная в том, что не будет обращать внимания на письма покойного Андрея Леонидовича, даже не помнила, куда положила злосчастную записку и сейчас, когда звонил Дима Макаров, судорожно её искала. С зажатой у уха трубкой она перебирала счета, скопившиеся на консоли, заглянула в ящики тумбочек и даже ползала на коленях по всему коридору, в надежде найти письмо завалившимся куда-то за шкаф. Искомого нигде не было. Она, конечно, находила кое-какие бумаги, в основном это были товарные чеки и транспортные накладные её посылок на дом, а письма не было.

– Не знаю, Дим, – удрученно отвечала она, – может, оно в машине осталось? Я его не нашла. Я не смогу процитировать текст с точностью до запятой, но смысл, в целом был именно такой, как в твоём письме.