Новое время - страница 22

Марвари уже в сотый раз пожалел, что полез в этот замок, пожалел, что остановился тогда, чтобы подслушать разговор. Какая-то горькая обида на злую судьбу засела глубоко в душе, порой заставляя винить в случившемся себя, притихшую рядом Франсуа, да и весь мир за компанию. Он ведь сделал лишь первый шаг и тут же оплошал! Неужели ему просто не суждено найти родителей?

Гольц была прикована цепями к стене так же, как и он, разве что она не пыталась освободиться и, видимо, даже не лелеяла надежды на это. Она была где-то глубоко в своих мыслях и, казалось, полностью игнорировала ту девушку, которая их и поймала, чем заставляла ее буквально усыпать пол крупными камнями рубинов. И все-таки Анкерпрасада волновало то, почему Франсуа молчит. Сначала ее странное поведение при одном лишь звуке голоса, как выяснилось, главы клана, которое не поддавалось для Марвари никаким объяснениям, а теперь это молчание, словно она умерла. Нет, не стоит об этом даже думать! Словно уснула.

На счастье Анкерпрасада, никто сейчас не трогал их, не пытался выведать информацию о том, откуда они и зачем пришли, что он не рассказал бы им ни за что. «А если потребовать главу и поговорить с ним?» – вдруг промелькнуло в голове юноши. Вариант казался невозможным, ведь сам глава вряд ли явится говорить с пленниками, тем не менее эта навязчивая идея вновь вытесняла все другие из его головы.

Марвари теперь стал дожидаться прихода этой жестокой, внушающей ему какое-то отвращение девушки, что и была их с Франсуа палачом. В ожидании время тянулось еще дольше. И какое-то легкое волнение оживало в животе, щекоча изнутри, при мысли, что глава все-таки согласится поговорить с ним. Неожиданно цепи, которые сковывали руки Гольц, ударились о стену, издав звонкий лязг: она дернулась. Впервые за все это время она начала подавать признаки жизни.

– Франсуа! – воскликнул Анкерпрасад, а в его взгляде промелькнула какая-то спокойная радость, причиной которой, скорее всего, являлась «ожившая» наемница. Та в ответ лишь молча посмотрела на него, а в ее глазах читалось столько грусти и страха, что радость Марвари сошла на нет, сменившись изумлением и беспокойством.

– Как ты? – спросил он, теперь уже волнение звучало в его голосе.

Гольц, очевидно, хотела что-то ответить, но из ее груди вырвался лишь сдавленный кашель. Можно было подумать, что воздух этого подземелья действовал на нее как нельзя более пагубно, разъедая легкие и убивая изнутри. Хотя чего говорить, он действовал удручающе и на Анкерпрасада, но еще более удручало их нынешнее положение.

Именно тогда в замке большой железной двери, которая и вела к ним в темницу, провернулся ключ, и с громким щелчком дверь отворилась. На пороге стояла их мучительница – Луи Бир. Только подойдя к пленникам, она сразу заметила очнувшуюся Франсуа, и широкая ухмылка, показавшаяся Марвари мерзкой, появилась на ее лице.

– Так-так, кто тут у нас? – с нескрываемой насмешкой, подчеркнуто высокомерно протянула Бир.

В ответ оба лишь предпочли промолчать. Только сейчас Анкерпрасад заметил, с каким яростным презрением Гольц смотрела на эту девушку. И та, несомненно, легко прочла это в ее взгляде, из-за чего, может быть, и замахнулась для удара.

– Стой! – крикнул Анкерпрасад, удивившись, что это смогло остановить Луи, пусть до лица Франсуа и оставались какие-то жалкие сантиметры. Та лишь как-то неопределенно взглянула на него, скорее всего, говоря: «Ты еще смеешь тявкать, щенок?»