И, как известно, создал базу данных по, назовём их так, «частницам», каковой базой так толком и не воспользовался, ибо, как я уже говорил, меня отвлекла «реальная» жизнь. Х*ль, ведь не каждый же год люди квартиры меняют! Сработал, короче, катеживовский глиняный домик…
Спасибо, Катя! Ввек не забуду!..
Все мы должны стать Единым Я, потому что это Единственное, что честно; Единственное, что справедливо; потому что это просто-напросто Единственный Выход.
Я знаю это точно.
Я энциклопедически образован; говна ел столько, что вполне хватило б на всех)); я добрый и ненавижу Зло; я умею создавать прекрасную музыку и, вместе с тем, умею работать руками, и это именно я говорю вам, что то, что все мы должны стать Единым Я – это точно.
Вы не волнуйтесь! Когда мы станем Единым Я, меня сразу не станет. Стать Единым Я – не значит стать мною лично. Это значит стать Собой! Это значит стать Им! Я знаю это точно!
Что вам ещё? Какие ещё увещевания вам нужны?
Не спрашивайте о сроках. Никогда не спрашивайте о сроках! Потому что… времени нет…
Как раз поздней осенью 2002-го года в общих чертах подошёл к концу процесс записи этих несчастных пяти песен («Тагудада», «Вечная Любовь», «Никаких небес!», «Горе чужое» и «Метрополитен»), которые потом вошли в альбом «Письмо», то есть в альбом абсолютно живой музыки. В отличие от тех песен (в том числе, «Письмо»), что мы записали, когда был ещё постоянный живой состав, за одну ночь, а за другую всё это свёл Серёжа, вторая сессия длилась целых два года.
Год длилась запись, а ещё год – сведение. Понятно, что всё тянулось столь долго не потому, что таким уж большим был объём работ, а потому, что это делалось время от времени, когда, собственно, время это появлялось у Эли Шмелёвой, у басиста Пети Дольского, у нынешнего, кстати, гитариста Земфиры Андрея Звонкова, которого я знал практически с детства, у барабанщика Володи Дольского.
Пожалуй, осмелюсь всё-таки всё рассказать по порядку.
Примерно год после того, как осенью 2000-го года мы с Вовой Афанасьевым решили распустить живой состав «Новых Праздников» (подробно эта история изложена в моём романе «Я-1» вообще и в главе 78, в частности))), что, кстати, было очень кстати для Тёмны, которую как раз в это время позвали петь в «Кукурузу», и она начала несколько разрываться меж двух огней – так вот, примерно год после этого я вообще ничего так особо не делал в музыке, а тихо себе работал в «Ex libris (е)». Впрочем, вру. Тогда же, очень потихоньку и неспешно, я делал проект танцевальных римейков на песни советских композиторов с Ирой Шостаковской, что получило потом название «Народные комиссары». Мне очень нравилось этим заниматься, потому что когда у меня был глубокий мировоззренческий кризис, а именно его я тогда и переживал, загнав его, впрочем, довольно глубоко в подсознание, нет совершенно никакой возможности работать со своей музыкой, а вот с чужой, но всегда искренне, то есть прямо-таки с детства симпатичной – это совсем другое дело.
Но конечно, по уровню энергетических затрат это ни в коей мере не шло ни в какое сравнение с обеспечением работы живого состава, исполняющего мои собственные песни, играющего мою музыку, выписанную на ноты вплоть до барабанов и бас-гитары. Да, врать не буду, вся моя музыка всегда жёстко нотирована, и отступления от моего нотного текста допускаются только в случае отдельных личных договорённостей.
