Мне очень не хотелось уходить из гастштедта, поэтому, улыбаясь, как можно обаятельнее этой даме, я пытался вызвать у нее сочувствие ко мне, сообщив о своем одиночестве и тоске. Она предложила мне сесть за служебный столик, находящийся в углублении. С двух сторон стола висели темные портьеры, на столе стояла пепельница, набитая фильтрами от сигарет – «немецкими окурками», и бокал с темным напитком, вероятно с «Колой».
Хозяйка поставила мне пиво, а я заказал еще сто граммов водки, немецкой «Луникопф». Это мое желание она тоже исполнила.
Через какое-то время дверь в зал открылась, скрипа не было, но тишина была прервана монотонным гулом зала. Я сидел глубоко в нише, мимо меня пропорхнула легкая фигурка официантки, обдав тонким ароматом духов. Я понял, что она не заметила меня, когда стала поправлять что-то в одежде, приподняв и без того очень коротенькую юбочку.
Женщина по ту сторону стойки, улыбаясь, смотрела на нее и молча, не проронив не слова, не кашлянув, ждала, когда вошедшая девушка посмотрит на нее и, только после этого, стала показывать на меня глазами. Сообразив, девушка быстро обернулась и, увидев меня, покраснела, поправила одежду и извинилась, пробурчав, однако, что-то в мой адрес. Тут же она присела на стул с другой от меня стороны стола, прикурила, щелкнув зажигалкой и, бросив ее на стол, взяла бокал. Она курила, стараясь не смотреть в мою сторону, а я нагло разглядывал ее профиль. Девушка чувствовала мой взгляд, но не подавала вида и терпеливо переносила мою бестактность. Но, может быть, ей было приятно, что с нее не сводят глаз. Конечно, я очень хотел бы с ней поболтать, познакомиться, но не решался заговорить, смущенный ее красотой и молодостью.
Чтобы выйти из создавшейся ситуации, а не просто сидеть истуканом, я ничего лучшего не придумал, как заказать у сухопарой женщины еще сто граммов водки. Девушка напротив, увидев мою дозу, с любопытством, но без ехидства, спросила меня:
– Много не будет?
– Да не должно быть, много, – ответил я и демонстративно, приняв ее вопрос за подковырку, поднял бокал и залпом выпил. Официантка хлопнула в ладоши и снова приняла независимый вид, продолжая курить.
Разгоряченный водкой, я потерял рассудок, развязно повел себя, встал и подошел к бару. Женщина удивленно спросила:
– Noch mal? – что по-русски значило – «Еще раз?» или «Повторить?». Я отрицательно покачал головой и, как мог, долго объяснял, что хотел бы выпить, но только вместе с прекрасными женщинами. Девушка за столом даже прекратила курить, внимательно прислушиваясь к тому, что говорил я. Поняв смысл сказанного, она моментально среагировала, заявив:
– Я согласна выпить, но только шампанское.
При этом она состроила такую капризную гримасу, что я сразу же пообещал ей:
– Да! Я беру самое хорошее шампанское.
Старая хозяйка вела себя совершенно по-другому. Услышав мои слова о прекрасных женщинах, она, вроде как смутилась, сморщила и без того морщинистое лицо и махнула рукой, точно говоря, видимо, имея в виду только себя:
– Да уж где ты таких красавиц увидел? Не нужно льстить.
Затем она объяснила мне, что гастштедт работает до полуночи, а еще через полчаса она обязана позвонить в полицию, сообщить о закрытии гастштедта и сдать под охрану. Так что, в нашем распоряжении могло быть всего полчаса.
– Хорошо, – коротко ответил я и сразу же расплатился за бутылку настоящего французского шампанского вина.
